На следующий день мы улетали из Сиднея. Нашей и без того небольшой туристической группе пришлось разделиться, шестеро, мы в их числе, отправилось на жаркий австралийский север в Кернс, это недалеко от Большого барьерного рифа, трое предпочли более умеренное золотое побережье Брисбана. Таким образом, мы покидали один австралийский штат, Новый Южный Уэльс, и перебирались в другой, Квинсланд. Напомню, что австралийский союз это федерация, состоящая из отдельных штатов и территорий. Каждый штат очень дорожит своей самостоятельностью и независимостью, как от друг друга, так и от бабушки Британии, на волне антибританских настроений для пущего подчёркивания собственной независимости был даже придуман свой австралийский футбол, помесь американского футбола и регби, как, не вдаваясь в детали, объяснили нам. Лучше бы они упразднили английский завтрак, а то омлет, бекон, тушёные шампиньоны и фасоль в томатном соусе, встреченные нами вначале на ура, под конец поездки изрядно поднадоели. Время в австралийских штатах тоже различается, приземлившись в аэропорту Кернса, мы стали на час ближе к Родине. Нас, конечно, встретили и приветствовали на родном (для нас) языке, однако, звали встречавшую немного не так, как нам было сообщено предварительно. Кажется Ирина, в чём я не уверен, но это и неважно, она объявила нам, что нанята на разовую – встретить и доставить нас до отеля – работу, обо всём остальном, в частности о том кто и когда доставит нас в аэропорт после запланированных пяти дней отдыха, не имеет ни малейшего представления, чем добавила нам несколько неприятных треволнений. Мы сочли это мелкой местью принимающей стороны за стойкий отказ воспользоваться предложенными ещё в Сиднее дополнительными турами «деревня Куранда» и «Большой барьерный риф». Причина нашего отказа, думаю, понятна – не хотелось платить почти сто долларов лишку с каждого тура и человека, и тут уже не входили ни русскоязычное сопровождение, ни другие дополнительные услуги. Привезли в отель, район Palm Cove, пальмовая бухта, нас опять раньше времени заселения, на этот раз на 2 часа, хотя могли бы свозить на экскурсию по Кернсу или хотя бы завезти в супермаркет по дороге, но нет – это не входило в программу, Ирине хотелось как можно быстрее от нас избавиться. Поэтому, сгрузив вещи в багажную комнату, слава богу, отель это позволял, пошли бродить по солнцепёку. Двинулись тропинкой по указателю «Beach», из отъезжавшей рядом машины послышался Иринин окрик: «вы идёте не туда, к пляжу ведёт вон та дорога», и мы послушно последовали её указаниям, глотая пыль проносящихся мимо автомобилей и обливаясь потом. Там же ясно было написано «Beach», бубнил я, или это просто вербальная характеристика, тут я воспользовался английским омонимом, принимающей стороны. Позже выяснилось, что табличка всё-таки указывала на дорогу к пляжу и, разумеется, более короткую. Отель нам понравился, длинные двухэтажные корпуса, ведущие в номера открытые галереи, много зелени, большой бассейн, джакузи. Нам достался просторный двухкомнатный номер на втором этаже, в «гостиной» был удобный диван, большой LCD телевизор, кухонный уголок с посудой, мойкой, столовыми приборами, холодильником и, что удивительно, многофункциональной микроволновой печью. Обследовали близлежащую территорию, самым радостным открытием стала поляна, куда из окрестных лесов обычно в утренние и вечерние часы, когда спадала жара, выбиралась пощипать травку небольшая стайка кенгуру, точнее валаби, их уменьшенная копия, но до конца рассказа будем продолжать именовать этих животных как это принято у нас - кенгуру. На пляж решили идти с утра, со свежими силами, а оставшееся до сна время провели в ленивой неге у бассейна. Незаметно, как это бывает на юге, подкралась тропическая ночь. Было приятно сидеть, покачиваясь в кресле на своём балконе, ноги на перилах, в руках запотевший бокал охлаждённого белого австралийского вина, как вариант розового, вдыхать-пить ртом и кожей тёплый влажный воздух тропиков и слушать таинственные звуки ночи, может то кричала кукабара, а может какая другая птица, земноводное или насекомое, думать о вечном или не думать ни о чём, хотя по большому счёту это практически одно и тоже.
Итак, у нас пять полных дней, мы решили приобрести две дополнительные экскурсии в отеле, те самые «Куранда» и «Риф», рассчитанные почти на полный день, перемежая экскурсионный день днём отдыха. Начали с отдыха, но поскольку экскурсионные дни более насыщены и, смею надеяться, более интересны читателю в описании начну с них. Куранда это такая когда-то аборигенская, превратившаяся в полностью сувенирно-туристическую, деревня. У отельного гида можно было выбрать просто поездку в Куранду, а можно было с дополнительными опциями, вроде посещения парка животных или фермы бабочек, мы выбрали с посещением этнического парка аборигенов Tjpukai. Нас забрали из отеля и довезли до специальной железнодорожной станции. К Куранде в горы вела узкоколейка, построена она была не на потеху туристам, прокладка туннелей в горной породе и наведение мостов дело трудное и затратное, осталась она от времён оловянной лихорадки, сейчас шахты исчерпаны и заброшены, и дорога обслуживает исключительно туристов. Был подан ретропоезд с ретровагонами, в которые мы в полном соответствии с имеющимися на руках билетами и загрузились. Дорога местами довольно живописна, один раз поезд даже останавливался, чтобы пассажиры вылезли и обозрели вид водопада, на чудо, увы, не тянет. Водопад интересен, но в число рекордсменов не входит, да и время низкой воды его явно не красит. Куранда тоже не потрясла, сувенирных магазинов действительно много и выбор широкий, но найти что-то действительно подлинное, интересное, да ещё по приемлемой цене - задача не из простых. Наверное, главный австралийский сувенир это сделанные на скорую руку, стандартно раскрашенные бумеранги. Причём делятся они на две категории, просто бумеранги и returning, то есть возвращающиеся, те которые можно при определённом навыке запускать, они более лёгкие и изогнутые, а «просто бумеранги» это расписные точками и линиями дощечки серповидной формы, обычно с эскизным изображением какого-нибудь австралийского животного в центре, их функция та же, что и у декоративных тарелок, с охотой покупаемых туристами по всему миру. Такой расписной бумеранг мы подарили по возвращении одной знакомой, никак не могущей избавиться от очередного настойчивого ухажёра. Вручение сувенира я сопроводил следующей тирадой: вообще у тебя уже такой есть, но в отличие от имеющегося, этот, если бросишь, не вернётся. С бумерангами соседствуют музыкальные трубы «didgeridoo» размера от полуметра до полутора и «австралийский телефон», который для общения с друзьями использовал в фильме Крокодил Данди. Для детей и не до конца расставшихся с детством взрослых широчайший выбор мягких игрушек, среди которых первенство держат коалы и кенгуру, но встречаются и вомбаты, утконосы, тасманские дьяволы, какаду для более утончённых ценителей. Про майки, футболки, изделия из шерсти писать не буду, тут главное внимательно поискать и не найти вшитой бирки с роковыми словами «made in Сhina». Много «кожаных поделок», начиная от кенгуриных шкур и заканчивая бумажниками. Лидируют в «кожаной индустрии» ремни и шляпы «а ля Крокодил Данди». Часто попадаются на пути художественные салоны, поэтому необходимо сказать несколько слов об аборигенском искусстве. Австралийские аборигены не сподобились выразить себя ни в скульптуре, ни в предметной живописи, вершина их творчества – точки и линии, которые они любили наносить не только на окружающие их в быту предметы, но и на самих себя. В современной австралийско-аборигенской живописи, разумеется, появились и предметные изображения, но это несомненное влияние австрало-европейцев. Вообще, они в большом долгу перед бывшими хозяевами этих мест и не так давно это в полной мере осознали. В тёмном колониальном прошлом осталось немало ужасных картин поразительной жестокости «белого человека» по отношению к аборигенам, которых убивали как собак, травили собаками, в лучшем случае как собак кормили и отбирали потомство. Сейчас маятник качнулся в другую сторону, и правительство Австралии тратит немалые средства на пособия аборигенам, им выделены обширные территории, где аборигены на выделенные деньги могут вполне прилично существовать, не особенно себя чем-нибудь утруждая и взращивая в себе не самые лучшие черты своего национального характера, а уж если в них есть «художественная жилка», существование, судя по ценам на изготавливаемую продукцию, должно быть просто сказочным. Холст размера 30 на 40 сантиметров с пятью точками и десятком волнообразных линий зашкаливает в Rainbow serpent, сети артмагазинов австралийского наивного искусства, за сотню долларов. Для сомневающихся в подлинности в магазине имеются фотографии художников, не оставляющие сомнений в их аборигенском происхождении. Ни души, ни труда, ни игры разума в таких работах мне обнаружить не удалось. Более сложные композиции более талантливых авторов печатаются на ткани и тиражируются типографским способом, цены демократичны, где-то двадцатка, но это уже, не смотря на кажущуюся натуральность, просто репродукция. В артсалонах, разумеется, имеются и полотна, выполненные по европейским канонам, пейзажи, портреты, натюрморты. Особенно запомнился портрет двух австралийских девочек, характерные скулы и носики, и громадные, затягивающие в себя, глаза, красивыми этих девчонок не назовёшь, скорее наоборот, но какое-то очарование, наполняющее душу нежностью, явно присутствовало. Мне с самого начала поездки в Австралию хотелось посмотреть на местных аборигенов, как их узнать и отличить, например, от негров, донимал я своими вопросами гида Марину. Как увидите, не ошибётесь, отвечала она, намекая на выдающуюся некрасивость этого народа. К сожалению, чтобы проверить или опровергнуть это высказывание, мне сильно не хватало статистики – во всей Куранде удалось встретить только трёх аборигенов, одного продавца и прогуливающуюся пару, у женщины напрочь отсутствовала талия, так что рациональное зерно в высказывании Марины имелось. В парк животных мы не пошли, это было бы простым повторением пройденного. Посетившим парк товарищам по группе понравилось не очень, вомбат спал, разморило на жаре, тасманский дьявол отсутствовал, а подержанный за 15 долларов коала необычно и неэстетично пах. Нас ждал этнический парк Tjpukai, в который вёл из Куранды «небесный путь», sky way, длиннющая канатная дорога, несущая вас над бескрайними джунглями в удобных четырёхместных кабинках, но можно ехать и вдвоём, одному, интенсивного потока туристов не наблюдается, и большинство кабинок идут порожняком. Устроившись удобно на сиденье, я глазел по сторонам, время от времени запечатлевая проплывающие виды на фото и видеоплёнку, вспоминая недобрым словом изрядно пощекотавшее мне в Центральной Америке нервы канопи, виды примерно те же, но комфорт и безопасность на австралийской стороне. Для более детального знакомства с джунглями дождевого тропического леса, который тоже очень похож на американский, запланированы по дороге две остановки. Можно совершить небольшие круговые прогулки по специальным настилам. Где то там, в зарослях водятся казуары – гигантские индюки крутого нрава, но нам пришлось довольствоваться реалистически выполненными муляжами этих птиц, представленными в небольшом музейчике при станции.
Наконец, мы у ворот Тжипукая, какая-то странная огороженная территория, нисколько не похожая на аборигенскую деревню. Первым номером в нашей программе значились аборигенские танцы, мы проследовали в небольшой зал под навесом, на эстраду после того, как зал заполнило человек 30-40 туристов, вышло шестеро артистов. Забегая вперёд, скажу, что эта шестёрка представляла собой практически полный состав, развлекавшей нас в Тжипукае фольклорной труппы, позже к ним прибавилась лишь одна девушка. Что касается этнического состава, треть к аборигенам, во всяком случае внешне, никакого отношения не имела вообще, треть, опять же судим по внешности, в своих жилах несла какую-то часть аборигенской крови, и лишь оставшиеся непомянутыми два человека могли быть признаны стопроцентными аборигенами, но и им было далеко до того старика с Голубых Гор. Раскрашены псевдо аборигены, уроженцы Австралии в отличие от полинезийцев не татуируют себя, а безболезненно накладывают на тело краски, как уже помянуто, точки и линии, были весьма халтурно. Один просто похлопал себя испачканными в краске ладошками по всему телу, другие тоже к этой сакральной у настоящих аборигенов процедуре отнеслись без должного тщания и выдумки. Танцы в принципе понравились, особенно, когда артисты подражали движениям и повадкам кенгуру, приставив для убедительности образа ладони к макушке, не оставило равнодушным и музыкальное сопровождение – барабаны, стучалки и особенно трубы didgeridoo глухого, низкого звучания. Они ещё долго тревожили память после концерта и на остановке, ожидая автобуса в отель, я даже заявил, что мне этих звуков явно не хватает. Ещё нам были показаны танцевальные версии схватки и единоборства с символическим убийством поверженного врага, потом к участию в танцах пригласили всех желающих. Может быть я не на то настраивался, но от всего этого действа несло бутафорством и ненатуральностью, чему я бы предпочёл простое наблюдение за бытом подлинных аборигенов, как в старом анекдоте о гастролях Людмилы Зыкиной в Грузии, «пусть она не поёт, пусть просто туда-сюда ходит». Неужели нельзя было во всём Квинсланде найти и собрать два, три десятка натуральных аборигенов, вся работа которых заключалась бы в ношении национальной одежды или, если таковой в принципе не существует, стилизованной, и фотографировании с желающими. Сейчас набирает силу этнический туризм, переманивая на свою сторону поклонников туризма экологического, в туры по Африке и Южной Америке всё чаще включается, кроме всего прочего, знакомство с жизнью экзотических племён. Оценивать такие знакомства можно по-разному, но с такой откровенной халтурой столкнулись впервые. Даже на рекламных буклетах парка Tjpukai, действующих лиц раза в два больше, чем было представлено в действительности, а это уже прямой подлог. После танцев тропинка вывела нас на полянку, где не участвовавшая в действе девушка показывала и рассказывала о лекарственных растениях Австралии, отдохнувшие тем временем артисты, разделились на две группы и отправились на площадки для метания копий и бумерангов, где обучали этому искусству всех желающих. Поскольку в Австралии крупной дичи не было, копья местных аборигенов более короткие, тонкие и лёгкие, чем у их африканских и американских коллег. Техника метания тоже весьма своеобразна, копьё вставляется в специальный копьеметатель, похожий на не очень длинную и широкую доску, с желобком и упором на верхней грани, туда вставляется копьё, после чего охотник, держа копьеметатель, разбегается, делает замах, копьё срывается и летит по прочерченной рукой траектории. Такой вот арбалет без лука и тетивы, способствующий точности попадания. Площадка для метания бумеранга была оборудована более интересно, огороженное поле, в центре которого забранная для безопасности со всех сторон сетью беседка, туда и заводили желающих приобщиться к этому древнему боевому искусству. Бросатели бумерангов выходили из беседки по одному, бросали под руководством артистов, превратившихся в инструкторов, бумеранги, а остальные следили из-за сеточного укрытия за непредсказуемым полётом этого удивительного снаряда. Там я узнал, что существуют бумеранги для левой и правой рук, что бросать бумеранг нужно вперёд концом, а не углом-серединой, направлять скорее вверх, чем вдаль. Тогда бумеранг, вращаясь, взмывает вверх, на какой-то миг останавливается, зависает в воздухе, а потом стремительно возвращается назад, пусть и не сосем в ту точку, из которой был выпущен.
Последние два действа из предусмотренных программой посещения парка носили кино-театральный характер. В кинозале нам показали документальный фильм о жизни аборигенов за прошедшее со дня создания кинематографа время. Фильм оставил довольно тяжёлое впечатление – военные отряды, подавляющие волнения, строительство железной дороги в Куранду, другие драматические страницы австралийской истории. Ещё было цвето-музыкальное лазерное шоу с использованием современных мультимедийных технологий, такой балет на тему австралийских мифов о сотворении мира, где звуковые и цветовые образы, дополняли и оживляли пластику артистов.
В автобусе, везущем нас назад в отель, я занял место рядом с водителем. Он оказался вежливым и разговорчивым, вообще австралийцы своими человеческими качествами производят очень приятное впечатление. Первым делом водитель поинтересовался, как у меня прошёл день. Услышав, что так себе, этим не ограничился, значит его вежливость не пустая формальность, а стал доискиваться причин неудовольствия. Не смотря на моё поверхностное знание английского, главную свою претензию я смог облечь в стихотворную форму, мой ответ был «aboriginal not original». Водитель и тут проявил себя с лучшей стороны, он достал визитку организовавшей тур фирмы и посоветовал по указанному там электронному адресу изложить жалобы и предложения.
Поскольку Большой барьерный риф – коралловое образование, самое большое в мире, протянувшееся на 2 тысячи километров, познакомиться с ним можно в разных местах и разными способами. Все экскурсии можно разделить на два класса: экскурсии на один из коралловых островов внутреннего рифа и снорклинг (плаванье-ныряние с маской и трубкой) поблизости, и экскурсии на специально установленные у внешнего рифа платформы и снорклинг с них. Мы выбрали платформу, оно, конечно, на коралловом песочке отдыхать приятнее, чем на палубном настиле, но нас уверили, что рыб значительно больше у внешнего барьерного рифа, к тому же у экскурсий на платформу имелись дополнительные опции. Катамаран, который домчал нас из Порт Дугласа, городок севернее Кернса, до рифа, назывался Quick Silver. Своему названию судно соответствовало полностью, серебристой, как рыбья чешуя, окраски, несло нас с приличной скоростью. Морская дорога заняла около часа, в это время нас угощали кофе-чаем, а также предлагали приобрести дополнительные услуги, как-то полёт над рифом на вертолёте или прогулка по морскому дну с полым шаром на голове, в который по шлангу подавался воздух. Удовольствия не из дешёвых, поэтому мы все предложения стойко игнорировали. Особенно навязчивой оказалась одна девушка корейского по виду происхождения. Она словно прилипла к нашему столику, что-то лопотала по-своему, а наши ответы «no» и даже «don`t understand» её не отгоняли. Мы более внимательно вслушались в то, что она говорила, выходило вроде «аюфисссь». Раза после десятого нас осенило, это означало «are you finish?», мы ответили «yes», она быстро собрала пустые стаканы и исчезла. Прибыв на платформу, мы первым делом совершили круиз на полуподводной, таково дословное называние, лодке, вот одна из главных дополнительных опций. Расселись у иллюминаторов, лодка полупогрузилась так, чтобы иллюминаторы оказались под водой, и взяла курс к коралловому рифу. Кораллы действительно поражают разнообразием, большинство, и в этом их отличие и специфика от кораллов, скажем, Красного моря, синего цвета. Рыбки тоже другие, они более крупные, но, во всяком случае, встреченные нами, не так ярко окрашенные. После круиза можно было спуститься на подводную часть платформы и продолжить наблюдение за рыбами или, взяв трубку, маску, ласты и, если опасаешься медуз, лайкровый костюм, цена проката 5 долларов, заняться снорклингом. Поскольку до ланча оставалось сосем немного времени, мы решили отложить снорклинг на послеобеденное время. Ланч порадовал креветками, мясом, а вот изобилия рыбных блюд не наблюдалось, видимо у обслуживающего персонала установились с рыбами особые, дружественные отношения. В этом мы могли убедиться во время планового кормления рыб. Подплыв к платформе, рыбы разнообразных форм и размеров буквально брали пищу из рук, высовывали из воды рты, прося добавку. А кормили их, таковы суровые законы океана, мелко нарезанными кусками им подобных. Похоже, халява процветает не только в человеческом обществе, но и в животном мире, приплывшие рыбы буквально дрались за каждый кидаемый им кусок и даже не пытались атаковать, чтобы заработать свой хлеб в трудах, косяки мелочи, которой поблизости было предостаточно. Приплыла даже громадная, размером почти с человека рыба Наполеон, наверное, это ненаучное название, но мне её представили именно так. Фурор, произведённый рыбой на платформе, сродни тому, который производил её тезка на полях Ваграма, Аустерлица и Бородино. На встречу с Наполеоном бросилась толпа поглазеть и даже погладить, особенно усердствовали японцы, они любят себя вести как дети. Гладить, видимо, не стоило, это неполезно для рыбы, а если цапнет, пасть то ого-го, то и для человека, но всё обошлось, во всяком случае, для человека. Мне рассказали, что отдельные фанаты дайвинга приезжают к барьерному рифу исключительно ради встречи с этой удивительной рыбой, так что нам, можно считать, крупно повезло. Если принять на веру индусскую теорию о переселении душ, то можно сказать, что данная реинкарнация или точнее аватар французского императора сохранил какие-то общие черты с оригиналом: высокий покатый лоб и царственное величие. Снорклинг понравился меньше, чем на Красном море, кораллы не такие яркие, поскольку расположены глубже, не так освещаются солнцем, а может всё дело в том, что первое впечатление всегда ярче и волнительней.
Имелась ещё одна экскурсия, которую мы, поначалу, хотели приобрести. Это поездка на мыс Tribulation, мыс Несчастий, именно там, отсюда название, много лет назад напоролся на коралловый риф корабль открывателя Австралии Джеймса Кука. Конечно, следов того кораблекрушения никаких не осталось, но уникальная флора и фауна, как следовало из туристического проспекта, имелась. Росли на мысе Невезения дождевые тропические леса, причём на коралловой основе, и это единственный случай на планете. Водились в текущих там реках громадные крокодилы, выскакивая, точно акробаты, из воды на радость проплывающим мимо на корабликах туристам. Но поскольку на разных проспектах, рекламирующих экскурсию на мыс был один и тот же снимок выскакивающего крокодила, и помня о несоответствиях рекламы и самого турпродукта в Куранде, от этой экскурсии мы отказались, может быть и зря.
Дни свободные от экскурсий протекали следующим образом. Подъём с рассветом или чуть раньше, причём в первый день я отправился наблюдать восход солнца на океан, восход как восход, красиво, но ничего сверхъестественно, поэтому в следующие дни рассветные часы я тратил исключительно на наблюдение за животным миром. Утром кенгуру подходили практически к нашим отельным корпусам. Стояли и о чём-то думали на деревянном мостике, перекинутом через отделявшую отельную территорию от «дикой» высохшую канаву. Попытки их сфотографировать поначалу кончились неудачей, объектив судорожно приведённого в готовность фотоаппарата оказался сильно запотевшим, влажность, тропики, а пока я его протирал, кенгуру ретировались. Были и более удачные примеры фотоохоты, и скоро в числе моих трофеев появились снимки с двумя, тремя кенгуру, одиночные портреты, фас, профиль, всё крупные планы. Удалось заснять и кенгуру с детёнышем в сумке, понаблюдать как кенгурёнок туда залазит - вылазит не получилось, похоже, наблюдаемые чувствовали моё присутствие и на такие рискованные операции не отваживались. Вообще о появлении чужаков на кенгуриной поляне предупреждали своим криком птицы. Одна со странно жёлтой головой с серёжками даже пыталась атаковать, делая надо мной круги и пикируя на манер самолёта-истребителя. К чести остального пернатого мира, другие его представители вели себя более достойно, в крайнем случае перепархивали на другую ветку или перелетали на другой конец поляны, в их числе небольшие разноцветные попугайчики, прилетавшие лакомиться нектаром цветущих растений. В окружающих зарослях в палой листве рылись птицы похожие на больших чёрных кур, но они были не очень фотогеничны, да и избегали мест с нормальной освещённостью. По поляне вышагивали тонконогие рябой серо-белой окраски птицы роста до полуметра, вот они были поинтересней. В основном, это и все представители животного мира, с которыми столкнула судьба. Впрочем, пока мы наблюдали за птицами, солнце успело подняться достаточно высоко, пора на завтрак и на пляж. Воды и песка в Palm cove много, но купаться можно только в строго определённом месте, в таком огороженном с трёх водных сторон сеткой квадрате со стороной метров 50 – 100, в остальных местах опасно. Главным образом из-за смертельно ядовитых медуз, этих малышек трудно заметить, но пренебрежения к себе они не прощают. Как явствовало из плакатов, на пляже могут появиться и крокодилы, но это случается редко, обычно в период дождей, когда реки полноводны, не наш случай, а вот сезон jelly-fish, так именуются медузы, был в самом разгаре. Поплескавшись с остальными в оборудованном загоне, вода слишком тёплая и из-за песка мутноватая, укрылся от палящего солнца в тени деревьев. Общительные австралийские мальчишки обратили моё внимание на свернувшегося в клубок над нашими головами питона, я тут же побежал за фотоаппаратом, увы, питон оказался неактивен, за всё время наблюдений, а это несколько дней, он не сдвинулся ни на сантиметр.
Поскольку английский завтрак окончательно надоел, осмотрели близлежащие кабачки на предмет английского ланча, выбор пал на имевший в качестве слогана «еда, приготовленная с любовью». Первый поход закончился ничем, решив поосновательней заправиться в третьем часу пополудни, натолкнулись на закрытые двери. Весь персонал, состоящий из единственного повара-официанта-бармена, покинул своё заведение, по его представлениям, после часа и до пяти нормальные люди пищу не принимают. Пришлось подстраиваться под чужие правила, разок отведали там рекомендованную несколькими источниками рыбу с экзотическим названием барамунди, вкусная, как вкусна свежая рыба, но без особенных изысков, поэтому потом отдавали предпочтение стейку средней прожарки. Поход по ресторанам, а особенно дополнительные экскурсии и покупка разных сувениров пробили основательную брешь в нашем бюджете, нужно было искать способы экономии. Поскольку единственной статьей расходов осталось питание, можно было сэкономить только на нём, но так, чтобы не умереть, не пропасть в этой забытой всеми богами части Земли. Нас спасла, для того она и существует, любовь, в данном случае любовь к братьям нашим меньшим. Сделав много снимков кенгуру на близлежащей поляне, я стал мечтать о новых сюжетах в новых декорациях, хотелось заснять дерущихся кенгуру, другие особенности их поведения, мечталось о громадных стаях или стадах, несущихся через поля. Оказалось, что километрах в десяти от нашего отеля как раз расположено такое поле, где любят по утрам и вечерам пастись эти удивительные животные. Я встал до рассвета, собрался и отправился в путь. Когда выбрался на шоссе Джеймса Кука, ну никуда тут от него не деться, уже рассвело. Я бодреньким шагом, утренняя свежесть тому способствовала, направился в нужную мне сторону. На встречу время от времени попадались австралийцы, ведущие спортивный образ жизни, кто предпочитал велосипед, кто спортивную ходьбу, а кто бег трусцой или прогулку с собакой. Смотря фильм про Крокодила Данди, тот эпизод, когда он пытался здороваться со всеми жителями Нью-Йорка, воспринимал как его личное чудачество, такой прикол режиссёра, оказывается, нет, австралийцы действительно со всеми здороваются, понятно не в Сиднее, но здесь в глубинке, в настоящей, так сказать, Австралии они действительно здороваются с каждым. Запомнился ещё один эпизод, дама прогуливала собачку, шоссе было безлюдно, до ближайшего жилья довольно далеко, собачка решила справить нужду в придорожной травке. После завершения этой процедуры дама достала пакетик и собрала все следы жизнедеятельности своей собаки. Зачем она это сделала, сверлила меня мысль, это был не городской сквер, не улица, в ту траву могли спокойно «сходить» дикие животные, те же кенгуру, так, наверное, и бывало, в конце концов, в малых количествах для травы это удобрение… эх никогда в России не будет австралийской чистоты и ухоженности.
Когда я уже начал отчаиваться, в душу лезли сомнения, в верном ли двигаюсь направлении, заметил дорожный знак, нет, не ленинский профиль с подписью «верной дорогой идёте, товарищи», а жёлтый ромб с изображением кенгуру, существуют подобные знаки и с изображением коалы, но, увы, не в этих местах, а через триста метров увидел и самих кенгуру. Поле было огорожено проволокой, вдоль которой я и начал плавное движение. Кенгуру было много, наверное, поэтому они меня особенно не боялись, часть не обращала внимания, часть с интересом рассматривали, а один смелый самец принял угрожающую позу и сделал несколько прыжков в мою сторону. Идя вдоль изгороди, я остановился у невысокого кустарника, стал попеременно снимать на камеру и фотоаппарат, вдруг почти из-под моих ног выскочил молодой кенгурёнок, перемещался он так стремительно, что событие это осталось запечатлённым только в моей памяти, но не на плёнке. Возвращался я счастливым, мне удалось заснять и кенгуриные бои, когда противники сначала молотят друг друга передними лапами, а потом один из них, подпрыгнув, неожиданно бьёт соперника задней лапой прямо, хочу написать в лицо, но правильнее будет по морде, тайский бокс, да и только. Также имелись снимки кенгуриных прыжков, где два-три кенгуру зависали в воздухе в невероятных аэрообтекаемых формах. Сорвать, чтобы сфотографировать, всю стаю «по тревоге» было невозможно, да и бесчеловечно пробовать. Обратный путь дался с гораздо большим трудом, солнце пекло не на шутку, воды я с собой не брал, лишняя тяжесть, да и организм будет лучше настроен на преодоление препятствий собственными силами, поэтому появившийся вдалеке в самый критический момент супермаркет мог быть вполне принят за мираж. Отдохнув в кондиционированной прохладе и умывшись холодной водой, денег я с собой чего-то тоже не брал, отправился дальше. Солнце продолжало свою чёрную работу, но как в известной русской сказке после избушки с пирожками в качестве спасителя выступает чудо-деревце. В моём случае это была не яблонька, а дерево манго, подобрав под ним пару спелых плодов и подкрепившись ими по дороге, я придал своему движению такое ускорение, что даже проскочил нужный мне поворот. Немного поплутав и сделав небольшой крюк, я благополучно добрался до отеля.
Дождавшись спада жары, мы с женой отправились в открытый мной торговый центр. Вначале мы попали в чудесную страну Liquorland, так гласила вывеска на входе, кроме ликёров там имелось множество вин по демократичным ценам и бешеные скидки. Одну бутылку берёшь, вторую дарят, взял больше трёх бутылок, получаешь удобную сумочку для их переноски, где каждая из шести бутылочек в своём собственном отдельном отделении. Но, как говорит народная французская пословица, стянутая когда-то у русских и переиначенная, «вино без сыра – деньги на ветер». В торговом центре имелись подобия английского чеддера, но нам больше глянулся «датский голубой» и камамбер местного производства, куда только смотрят французы, так оберегающие свои исконные бренды. Имелся солидный выбор морепродуктов, чищенные и нечищеные креветки, выловленные в Таиланде, Малайзии и Австралии, австралийские самые дорогие, но мясо, мясо… его выбор был просто неимоверным. На замаринованную кенгурятину, после более тесного знакомства с этими забавными безобидными существами, я даже смотреть не мог, поэтому сосредоточился на говядине с бараниной. Свежайшее охлаждённое мясо, удобно порезанное и упакованное, на многих лотках указатели скидок, видимо, там мясо, которое было порезано и не продано вчера. Цена примерно, я уже отмечал эту особенность, как у нас и сильно зависит от того, какую часть туши ты покупаешь. Я остановил свой выбор на говяжьей вырезке и рёбрах ягнёнка, маленькие аппетитные кусочки мяса с косточкой, за которую удобно держаться в процессе поедания. Вырезку я приготовил на скорую руку, вот где пригодилась печка в номере, хорошее мясо трудно испортить, а красное австралийское вино, не такое терпкое как французское, но с полным, богатым букетом, особенно из винограда шираз, помогло скрыть практически все следы торопливости. К приготовлению ягнёнка я отнёсся более ответственно. Замариновал мясо на день попавшимся под руку соусом «сладкий чили с манго», итог превзошёл все ожидания, такой удивительной баранины пробовать ещё не доводилось, а шираз был уместен и тут. Как всё хорошее, отдых закончился слишком быстро. В Брисбане, куда мы перелетели из Кернса для трансокеанского броска, встретили отдыхавшую на золотом побережье троицу, отколовшуюся от нашей группы после Сиднея. Пошёл обмен впечатлениями, «брисбанцы» наперебой рассказывали о многоэтажных отелях со всеми удобствами, об изысканных завтраках, где каждый день можно выбирать из двух супов, кучи горячего, а остальное бессчетно, о прекрасных золотистых пляжах, роскошных океанических волнах и чудесных купаниях. Нам крыть было практически нечем. Зато мы - я пустил в игру свой самый главный козырь - видели диких кенгуру. На это моя собеседница Лена снисходительно ответила фразой, давно ставшей хрестоматийной: «каждому своё». И это правильно, и прекрасно, особенно то, что это «своё» ты можешь выбрать сам, а не кто-то это сделает за тебя, как когда-то случилось в концентрационном лагере, украшенном тем самым крылатым слоганом.