Наша экскурсия начинается с Тяньаньмэнь, площади Небесного Спокойствия, главной площади Китая, и самой большой площади Мира, размер - чуть меньше половины квадратного километра. В начале двухтысячных, время нашей первой поездки в Китай, сюда пускали свободно, и можно было даже войти в Ворота Небесного Спокойствия, в честь них площадь и названа, отделяющих Тяньаньмэнь от Запретного города. Сегодня, чтобы попасть на площадь, необходимо миновать один из четырёх контрольных пунктов, где потребуют ваш паспорт со штампом о пересечении границы. Легко пройдя контроль, попадаем во внутреннее пространство площади. У нас перед глазами Главные Солнечные Ворота и Башня Лучников. Когда-то именно тут пролегала граница средневекового Пекина. Оба строения в едином стиле и возведены в 1419, время императора Чжу Ди, затеявшего масштабное строительство в своей новой столице. Городских стен, подобно Сианьским, давно нет, сохранились только эти башни и то неоднократно восстановленные после пожаров и прочих бедствий, большей частью рукотворных. Напоминает о рукотворных бедствиях и следующее здание по дороге, это мавзолей Мао Цзэдуна. Наша группа следует мимо, а я подскакиваю на минутку, чтобы снять две скульптурные группы перед входом, изображающих свободных китайцев во главе с Великим кормчим, идущих семимильными шагами к коммунизму. Левая группа это делает с оружием в руках, правая тащит с собой строительный инвентарь.

         Чуть дальше ещё один памятник, связанный с Китайской революцией – Памятник Народным Героям. Закладной камень водрузил Мао Цзэдун вместе с  Чжу Дэ, главнокомандующим китайской Красной армией 30 сентября 1949 года, за день до официального провозглашения КНР. Строительство памятника началось в 1952, а открытие состоялось 1 июля 1958.  Честно говоря, на меня этот памятник особого впечатления не произвёл, 40-метровый обелиск, сложенный из 413 гранитных блоков с мраморными панно у подножия, на которых изображены важнейшие события становления Китайской республики, начинания с сожжения опиума во время первой Опиумной войны и заканчивая победным форсированием Янцзы Народной Освободительной Армией Китая. Движемся дальше, направление обычное, с юга на север. Следующий памятник временный, посвящённый празднику «Луны и урожая» он же «Праздник середины осени», отмечаемый в 15-ый день (полнолуние) 8-го лунного месяца по китайскому календарю,  обычно приходится на октябрь. А в этом году праздник дополнительно совпал с 75-летием КНР, и в ознаменование этих двух великих событий на Тяньаньмэнь  установлена гигантская ваза-корзина, полная цветов и фруктов. Ещё дальше, то бишь севернее, флагшток со знаменем КНР. В почётном карауле застыли воины в парадной форме всех родов китайской Армии, Авиации, и Флота. Сам флаг – красное полотнище с пятью звёздами, одной большой и четырьмя поменьше. Относительно его символики есть разные точки зрения. Большая звезда – это Коммунистическая партия, тут разночтений нет, а вот относительно маленьких…  Сам Мао Цзэдун под этими звёздочками понимал рабочий класс, крестьянство, а также мелких лавочников и более крупных буржуев. Сегодня более популярна версия, поскольку с буржуазией покончено как с классом, во всяком случае на бумаге, две освободившиеся звёздочки отдали армии и интеллигенции. 

         Ну вот мы почти  добрались до Ворот Небесного Спокойствия, входа в Запретный Город или Гугун. Придётся немножко постоять в очереди, народу прилично, многие устраивают фотосессии на фоне багровых стен и портрета Мао Цзэдуна. Со времени моего прошлого визита сюда времени протекло изрядно, два десятка лет с хвостиком, я постарел, это естественно, но портрет, вернее лицо на нём, как ни странно, или это мне только показалось, тоже. Пахнуло мистикой, описанной в «Портрете Дориана Грея», но разгадка оказалась простой и банальной, какое-то время назад, я проконсультировался с гидом, портрет на воротах заменили на новый, где председатель Мао изображён в более преклонном возрасте. Кстати, это не единственная в истории Ворот смена портрета. В 1925 году на них висел портрет Сунь Ятсена, лидера Гоминьдана, временного президента Китайской республики, в 1945 Чан Кайши, председателя Национального правительства Китайской республики. Но после того, как 1 октября 1949 отсюда Мао Цзэдун провозгласил образование КНР, на стенах ворот появился его портрет, сначала вместе с Чжу Дэ, но чуть позже в гордом одиночестве. По бокам портрета две надписи «Да здравствует Китайская Народная Республика!» и «Да здравствует великий союз народов мира». Вторая надпись более позднего происхождения,  изначально вместо неё было что-то типа «Да здравствует Мао Цзэдун вместе со всем Центральным Комитетом». 

         Центральный вход Ворот Небесного Спокойствия, разумеется закрыт, в имперские времена ими пользовался лишь император во время своих ежегодных церемониальных походах к Храму Неба. Мы скромненько идём по одному из боковых проходов под строгим неусыпным взглядом одинаково одетых крепких молодых людей, эдакие китайские «люди в чёрном и солнцезащитных очках». Пройдя через одни ворота, попадаем к следующим, так называемым Почётным воротам, а миновав их, к главным воротам Запретного города Полуденным. Прежде чем идти дальше, ознакомимся с картой маршрута и музейной информацией, помещёнными на стенде. Запретный Город, а более официально Пурпурный Запретный Город, построенный к 1420 г. на протяжении пятисот лет служил резиденцией 24 императорам династий Мин и Цин. Последний, к тому времени отрёкшийся император Пуи покинул дворец 5 ноября 1924 года, так Запретный Город  превратился в Гугун, «бывший дворец», ставший  в 1925 году музеем. Это самый большой дворцовый комплекс в мире, площадью 720 тысяч квадратных метров, на которой разместилось почти тысяча строений, точнее 980. Суммарно число комнат в этих зданиях, точнее замкнутых пространств, коридоры и вестибюли тоже в счёт, якобы 9999, помним, 9 - «императорское число». Дотошные исследователи насчитали только 8888, тоже неплохо, 8 самая счастливая из китайских цифр. Осмотреть такое число объектов, само собой, невозможно, да что там осмотреть,  умом число такое не понять, аршином общим не измерить, не проверить, что же осталось - только верить. Там, где бессильны алгебра с арифметикой, может помочь геометрия. Всё пространство Запретного Города условно разбито на небольшое число частей. Это, прежде всего, Внутренний и Внешний дворы. Внешний двор, предназначенный для церемоний и ритуалов, включает  павильоны или залы Высшей Гармонии, Центральной Гармонии и Сохранённой Гармонии. Зал Высшей гармонии самое большое деревянное строение не только во дворце, но и во всём Китае. Предназначен для проведения особо важных церемоний: возведение на трон, бракосочетание императора, день рождение императора, празднование Китайского Нового Года и Дня Зимнего Солнцестояния. Тут также объявлялись результаты Императорских Экзаменов, и назначение командующих в войска. Первоначально павильон назывался Залом Молитв в честь Предков, потом Зал Правил Правления, а с 1645, это уже династия Цин, получил теперешнее название. По дороге «Юг – север» он первый по пути. Следующий Зал Центральной Гармонии  - самый маленький из трёх, в нём император готовился к церемониям и отдыхал от них, а потому в центре этого квадратного павильона, длина стороны 25 м, находится императорский трон, впрочем, в остальных «гармониях» тоже. В Зале Сохранённой Гармонии, как и в Высшей Гармонии, проводили церемонии, но поскромнее, не такие важные. Например, гуляли свадьбы принцев и принцесс, отмечали менее важные чем Новый Год и День Зимнего Солнцестояния праздники. С 1789 тут ещё проводили заключительный этап Экзаменов для чиновников, председателем экзаменационной комиссии был сам император, он же утверждал программу и следил, чтобы кандидаты не списывали.  Внутренний двор, расположенный за внешним являлся непосредственно местом обитания императора и его многочисленного семейства. Тут тоже три основных дворцовых постройки, всё по фэншую, Зал Небесной Чистоты, Зал Единения и Мира, Зал Земного спокойствия. Император, сын Неба, воплощение мужского начала Ян занимал дворец Небесной Чистоты. Императрица – дочь Земли, воплощение женского начала Инь обитала во дворце  Земного Спокойствия. Встречались они, чтобы смешать свои начала и породить гармонию, в Зале Единения и Мира.  Сменившие минских императоров цинские, поскольку были маньчжурами, к фэншую относились не с таким пиететом, и хозяин Юнхегуна, став императором Юнчженом, в качестве места своего обитания вместо Зала Небесной Чистоты выбрал здание поменьше и поуютнее  Зал Духовного Развития, это к западу от Внутреннего двора. Следующие императоры поддержали эту традицию, именно тут 12 февраля 1912 года последний император 12-летний Пуи  узнал о своём отречении, которое за него подписала жена предыдущего императора вдовствующая императрица Лунъюй. К северу от Внутреннего двора находится Императорский сад, небольшой, но изящный, созданный по классическим канонам. В пруду плавают золотые рыбки, из камней Тахо сооружён Холм Собранного Изящества. «Собранное изящество» дополняют два изящных павильона Десяти Тысяч Вёсен, на востоке, и Десяти Тысяч Осеней, на западе. В Праздник Середины Осени император с императрицей любовались здесь полной луной. 

         На этом можно сказать читателю: вот мы и прошли весь Запретный Город с юга на север, и отправить его на выход, но дополним картину рядом фактов и замечаний. Было отмечено, что число построек дворцового комплекса немыслимое, почти тысяча, но и постоянных обитателей в императорские времена было не мало. Всю необходимую работу по содержанию дворца выполняли евнухи, они также осуществляли связь императора с внешним миром, иногда, должность то взяткоёмкая, со значительными нарушениями. Традиция использовать евнухов, прежде всего в гаремах владык, пошла не из Китая, Ассирийские цари прибегали к их услугам ещё в XIX веке до н. э., но и в Китае эта традиция просуществовала более двух тысячелетий. Тринадцатый минский император Ваньли поставил своеобразный рекорд – при нём евнухов было 10 тысяч. Следующей по многочисленности отряд обитателей Запретного города составляли, разумеется, императорские наложницы. Тут, говорят, первенство принадлежит 8-му минскому императору Чжу Цзяньшэну, частенько ради гаремных удовольствий, перепоручавшему государственные дела своим евнухам. Если слухи не очень преувеличены, то его гарем составлял, не одну, не две, а девять тысяч наложниц. Его внучок император Чжэндэ, пошёл, видимо, в деда. Известен тем, что любил, переодевшись в простое платье, в сопровождении двух-трёх друзей посещать притоны с проститутками, гаремные женщины, видимо, его не удовлетворяли. Упразднившие разболтавшуюся за века империю Мин цинские императоры стали наводить порядок и в гаремном деле. Число евнухов и наложниц  сократили, зачем кормить лишние рты. Всем гаремным женщинам, традиция давняя, присваивалась одна из восьми категорий. По высшему разряду шла императрица, она же любимая жена. Она должна была родить наследника престола, если в течение 5 лет не получалось, её ранг понижался до обычной жены, а императрицей  становилась другая. Чуть ниже императорских жён в этой табели о рангах шли «императорские драгоценные наложницы», дальше просто «драгоценные наложницы», потом «наложницы» не драгоценные,  потом что-то типа «младших наложниц», ещё ниже шли «фрейлины» именовавшиеся «знатная дама», «дама в ожидании» и «откликающаяся дама», это что-то типа служанки. 

         Интересно, что если к рекордному количеству евнухов в Запретном Городе приплюсовать рекордное число наложниц императорского гарема то получится среднее число посетителей музея Гугун в день, я исходил из информации, что число посетителей в год составляет порядка 7 миллионов. Но если в императорские времена большинство обитателей находилось внутри зданий, то сегодня большая часть посетителей сосредоточена на открытых пространствах, и сфотографировать архитектурные объекты без людей никак не получится. 25 лет назад это ещё можно было сделать, хотя и с трудом, зато сегодня посетители стали поживописней. Я имею в виду одетых в исторические костюмы, в прошлое посещение таких экскурсантов не было. Такое ощущение, что видишь перед собой императорских наложниц. Причём как цинских императоров, их наложницы в яркоокрашенных шёлковых нарядах, так и минских, эти предпочитают нежные пастельные тона. Их количество, конечно, измеряется не тысячами, как в минские времена, не сотнями, как в цинские, десятками – так что выбор есть. Мужчин в исторических костюмах почти нет, ещё бы, наряжаться евнухом - желающих нет. Видел одного «императора династии Цин» с маньчжурской косой и островерхой шапкой, и одного мальчика в желтом халате, красной шапке и с веером, сойдёт за последнего императора Пуи. 

         Кроме людей, китайских императоров охраняли животные, большей частью мифические. Главное мифическое животное Китая это, разумеется, Дракон. Он олицетворяет доброе мужское начало, если это не оксюморон, ассоциируется с водой, живёт в морях, озёрах, реках, но способен парить в небесах, вызывая дождь, а потому от него зависит плодородие земель и благополучие всей китайской нации. Недаром, у первого китайского властителя Фу Си только голова была человечья, а тело Дракона. Какую голову имел сам дракон, сказать сложно, одно из его «описаний» гласит: «голова верблюда, рога оленя, глаза демона, шея змеи, чешуя карпа, когти орла, лапы тигра и уши коровы». Но не все изображения Дракона были созданы по этому канону, в чём мы можем убедиться, рассмотрев мраморные панно, украшающие лестницы в Запретном Городе. Самое большое панно выполнено из цельного куска мрамора весом более 200 тонн, оно так и называется «Большая Каменная Резьба», размер 15 на 3 метра, расположено позади Зала Сохранённой Гармонии, на нём между холмами и облаками парят, сколько бы вы думали, правильно - девять драконов. Империя Цин, даром, что маньчжуры, одного из драконов даже себе на флаг взяли: «Лазурный Дракон на простом желтом поле с красной пылающей жемчужиной в верхнем левом углу». Если одно из мифических животных олицетворяет мужское начало ян, должно быть и животное, олицетворяющее женское инь, и это птица Феникс. Её упоминание встречается уже на гадательных костях из легендарных Шанских времён, у Феникса «клюв петуха, зоб ласточки, шея змеи, на туловище узоры, как у дракона, спина черепахи, хвост рыбы, спереди как лебедь, сзади как единорог». Олицетворяет воздух, ветер, явление этой царь-птицы императору или народу - добрый знак, говорящий о наступлении великого мира в Поднебесной, а потому изображение Феникса способствует удаче и процветанию. Летописи утверждают, что последний раз Феникс прилетал в 1368 году к основателю династии Мин Чжу Юаньчжану, когда тот молился на могиле отца. Изображений феникса в Запретном городе гораздо меньше, чем дракона, но тоже есть, хотя найти их из-за малого размера непросто – они вместе с другими мифическими животными с охранительной целью оседлали коньки дворцовых черепичных крыш. Фигурки, как и сама черепица, золотисто-жёлтого императорского цвета. Охранители на коньках крыш – это не только императорская привилегия, позволено ими украшать свои крыши и подданным, но в меньших количествах. Полный набор 9 фигурок плюс предводитель позволен только в императорском дворце; укороченный – семеро смелых с вожаком на крышах императорских построек рангом пониже, 5 на крышах храмов и административных зданий, на всех прочих 3 или того меньше. Перечислим членов «полного набора». Возглавляет процессию Бессмертный верхом на напоминающей петуха мифической птице Луань. Есть мнение, что это правитель III в. до н.э. государства Ци Минь-ван, оставивший после себя недобрую память. Одна из легенд даже утверждает, что прототипом такой фигурки послужил сам Минь-ван, повешенный на коньке крыши. Следующий за всадником, во всяком случае на императорских крышах, Дракон, потом Феникс, потом Лев, для Китая тоже не совсем реальное животное. У Китайского льва самки тоже имеют гриву, они не цари зверей, царь зверей – дракон, но охранники, поскольку обладают недюжинной силой, отменные. Говорят, изображение льва проникло в Китай вместе с учением Будды, и со времени династии Хань парные скульптуры Льва и Львицы охраняют буддийские храмы, императорские резиденции и другие важные постройки.  Лев, он обычно справа, под своей лапой держит шар, символизирующий по одной из интерпретаций сокровище буддийского знания. Под лапой у Львицы лежащий на спине львёнок, одно из прочтений – пожелание хозяину охраняемого дома наследников. В Запретном городе такие стражи почти у каждых ворот. Чем ближе к резиденции императора, тем дороже материал для этих изваяний. У ворот Тяньаньмэнь вас встречают каменные стражи, Ворота Высшей Гармонии, это вход во Внешний двор, охраняют бронзовые звери, а перед воротами Небесной Чистоты, отделяющими Внешний двор от Внутреннего, фигуры позолочены. Мы немножко отвлеклись, поэтому снова перемещаемся от входных ворот на изогнутый конёк крыши, тем более, что следующие две фигуры это именно коньки или кони: крылатый небесный и морской. «Небесными» во времена династии Хань называли лошадей, вымениваемых у жителей Ферганской долины на шёлк, но мифический небесный конь превосходил и этих прекрасных скакунов многократно, преодолевая в день по земле или воздуху до тысячи ли.  Морской конь, точнее лошадь, в Китае это животное, поскольку подчиняется всаднику, символизирует женское начало, олицетворяет верность и храбрость. Главная легенда о Морской лошади, она появилась из вод Хуанхэ, неся жёлтому императору Хуан-ди на своей спине таинственные знаки, на основе которых Хуан-ди и создал китайскую письменность. Итак, рептилии, птицы, млекопитающие представлены, кого же не хватает – рыб. Под номером шесть как раз идёт «сторожевая рыба», по-китайски Яюй. Один из персонажей древнекитайской Шань Хай Цзин – «книге гор и морей», созданной или в конце не нашей эры, или в начале нашей. Что рыба делает на крыше – спасает от пожара. С этой же целью, спастись от пожара, крышу императорской библиотеки Павильон Литературных Источников покрыли не золотой, а чёрной черепицей, поскольку воде соответствует именно чёрный цвет. Помогало не очень, Запретный город горел и не единожды. Первый раз это случилось в 1421г. через четыре месяца после сдачи объекта. От удара молнии занялись и выгорели залы всех трёх Гармоний. Рыбка Яюй, думаю, не виновата, её тогда на крыше ещё не было. После этого первого пожара восстановительные работы в Запретном городе длились дольше, чем само строительство – 20 лет. Следующий большой пожар случился не скоро, так что рыбка реально работает, только в 1514 на празднике фонарей. В этот день, а праздник очень древний, принято повсеместно зажигать красные фонари и запускать фейерверки, так что пожар, возникший из-за падения одного фонаря во Внутреннем дворе, заметили очень не скоро. Этот пожар сильно закоптил Дворец Небесной Чистоты и сравнял с землёй Дворец Земного Спокойствия. Ещё больший пожар вспыхнул в 1557 по не совсем понятной причине, скорее всего, гнев богов, а тут уж рыбка не помощник. «Сыном Неба» тогда числился Цзяцзин, личность довольно мрачная. Это именно он притеснял буддистов и благоволил даосам, казнил налево и направо за малейшее неповиновение, а лучшим лекарством против старости почитал регулярные сексуальные контакты с малолетними девственницами. На него даже было организовано покушение под руководством одной из наложниц из разряда «драгоценных», так что пожар Цзяцзин заслужил. Последний пожар случился уже во времена Китайской республики. После отречения малолетний император Пуи продолжал жить в Запретном городе. Дворцовые евнухи его уже не слушали, а начали потихоньку растаскивать дворцовые богатства. Быстро повзрослевший Пуи, шёл 1923 год, решил провести инвентаризацию, следующей же ночью случился пожар, причём горели именно те здания, Шесть западных Дворцов и Дворец Вечной Весны, где хранились основные ценности.

         Как видим, бояться нужно не только и не столько огня, сколько лихих людей, для борьбы с ними на коньке дворцовой крыши и помещены оставшиеся фигуры, все они в той или иной мере связаны с Драконом. Дракон в китайском фольклоре многодетный отец, поскольку среди живых существ он император, детей у него соответствующее число – 9. Со времён империи Хань бытует поговорка «У Дракона 9 сыновей и все они разные», в смысле «жизнь сложна и многогранна». Причём, кто мать или матери у этих сыновей, неизвестно, может быть кто-нибудь из тех многочисленных красавиц, которых в европейской традиции поставляли Дракону в качестве провианта, а он употребил их по другому назначению. Есть, конечно, и другая гипотеза, драконы - рептилии и появляются из яиц, но развивать эту тему, дабы избежать двусмысленности, не будем. По поводу имён драконьих детей встречаются разночтенья, но сидящего сразу за рыбой Яюй Суаньни признают все. Его основное предназначение состоит в борьбе со всякой нечестью, имеет как драконьи черты, так и львино-тигриные, так что тут по поводу его матери можно высказать кое-какие предположения. Хорошо страхует от сглаза и злых чар, а потому украшает не только коньки крыш, но и ножки храмовых курильниц. Ещё один из выдающихся сынов дракона Чаофэн, дословный перевод «ложный феникс», хотя больше смахивает на собачку, имеет острое зрение, что позволяет ему заранее заметить опасность, а его сверхспособности даже позволяют эту опасность предотвратить. На неимператорских постройках именно он, а не бессмертный всадник, возглавляет группу животных-хранителей. Самым сильным из детей дракона считается Биси, у него зубастая драконья голова, но черепашье тело. Место его не на верху на крыше, а наоборот у самой земли в основании, Биси на могучей спине держит каменные стелы, которые в этом случае, черепаха символ долголетия, смогут простоять целую вечность. С этим Биси в китайской мифологии произошла любопытная трансформация. Иногда в списке «9 сыновей Дракона» вместо Биси появляется Пися, имеющий совсем другую внешность и функцию. Если Биси олицетворят силу и мощь, то Пися золото, деньги, вообще богатство. Ощущение, что это братья близнецы, крепко поспорившие на тему «в чём сила, брат?». Разумеется, ответ Писи оказался ближе к реальности. Во всяком случае, его фигурка атрибут многих китайских домов, банков, коммерческих предприятий. Такой нефритовый дракончик с зубастой пастью, в неё на удачу нужно совать банкноты или другие ценности, с длинным, покрытым чешуёй телом, в котором отсутствует заднепроходное отверстие, стало быть богатство, которое попадает Писи через рот, никуда не денется. 

         Наверное, кроме законных детей Дракона, у него есть и незаконные, не входящие в канонический список 9. Так следующие две фигурки, мы всё никак не слезем с конька дворцовой крыши, Сечжи и Доню в этих списках не значатся. Сечжи вообще из другого семейства мифических существ – единорогов. Их в китайском эпосе тоже немало видов. Прежде всего Цилинь «с головой дракона, телом оленя, покрытого чешуей, и хвостом льва», отвечает за деторождение. Наш же Сечжи охраняет закон и порядок, поскольку имеет врождённое свойство отличать ложь от правды. У европейцев, во всяком случае, так думает Юлий Ким, это называется Совестью: "…совесть - это нравственная категория, позволяющая безошибочно отличать дурное от доброго".  Если в европейских судах за соблюдением закона «следит» Фемида с завязанными глазами, то в китайских единорог Сечжи, который глаза не прячет, а сурово смотрит на судей    . Его изображение на судейских молотках, значках военной полиции, сама судейская шапочка в Китае называется «сечжи». В преданьях старины глубокой есть история, как Сечжи самолично после суда в качестве наказания забодал своим рогом преступника и отошёл от невиновного. Доню ряд источников считает одним из видов дракона с бычьей головой и рыбьей чешуёй, другие же склоняются к мнению, что это всё же водяной бык. В любом случае его задача, помогать рыбке Яюй бороться с пожарами, функционируя на манер огнетушителя: вдыхать облака, а выдыхать воду, обычно в форме взвеси именуемой росой. Девять канонических фигур перечислено, но на крыше Зала Высшей Гармонии, на то она и высшая, их на одну, случай уникальный, единственный, больше. «Десятый в ряду» на китайском звучит как Синши, так и зовут последнюю фигурку, она имеет вид крылатой обезьяны с палицей ваджрой в руке-лапе, привет родине буддизма Индии, символизирует всепобеждающую силу буддизма над силами зла.  

         Чтобы зимой во дворцах Запретного города не было холодно, использовалась система «тёплый пол», тепло от сжигаемого в специальных люках угля, шло по специальным, вмонтированным в полы трубам, плюс чугунные переносные печки.  А вот особенных средств от летней жары в Запретном городе не было, поэтому лето цинские императоры,  начиная с императора Канси, проводили в Летнем дворце. Сегодня это место называется Старый Летний дворец или  Юаньминъюань - «сады совершенной ясности».  Этот садово-парковый дворцовый комплекс возвели в 1707 году, возможно, как несколько запоздалый ответ императора Канси Людовику XIV на его Версаль.  Во всяком случае, при Цяньлуне тут стали появляться дворцовые постройки в европейском стиле, руководил работами итальянец Джузеппе Кастильоне. Было бы интересно посмотреть, как ему удалось совместить европейские и китайские архитектурно-парковые традиции, но, увы, это невозможно. В 1860г. в ходе Второй Опиумной войны Пекин англо-французскими войсками был захвачен, а Юаньминъюань разграблен. Второй раз Пекин пострадал в 1900 г. в ходе Ихэтуаньского восстания, начатого китайскими борцами «за справедливость и  гармонию», которые пытались сопротивляться грабежу родной страны империалистическими державами. Их относительно быстро поставили на место подошедшие с севера к Пекину первыми Российские войска, начавшие артиллерийский обстрел. Когда добрались до Пекина наступающие с востока японцы и двигавшиеся с юга американцы, русские уже вели уличные бои. Последними на поле боя появились британцы. Дольше всех продержался Запретный город и в итоге устоял, а вот в момент состарившийся Летний дворец Юаньминъюань ушёл в небытие.

         Но не всё так мрачно в Китайской истории, император Цянлун был мудр и предусмотрителен, как будто бы зная всё наперед, в 1749 году отдал приказ о строительстве ещё одной летней резиденции Ихэюань – «Сад Мира и Гармонии».  Место Цянлун выбрал не совсем новое, в 20 км от центра сегодняшнего Пекина на месте бывшей резиденции императоров чжурчжэньской империи Цзинь, в 1151 начавших обустраивать в этих местах свою Центральную столицу, на их языке Чжунду. Сменившие чжурчжэней монголы столицей своей империи Юань также выбрали Пекин, тогда он назывался Ханбалык, а первый юаньский император Хубилай вселился в отреставрированный цзиньский дворец. Место и в самом деле зачётное, на холме у озера, тогда оно называлось Западное. Так что и минские императоры не обошли этот район своим вниманием. Император Хунчжи построил тут храм Юаньцзин, а император Чжэндэ переименовал Западное озеро в Золотое море, на берегу которого возвёл дворец, а территорию вокруг объявил императорским садом. Предпоследний минский император Тянци оказался личностью слабохарактерной, абсолютно не способной управлять империей. От его имени всё решали фаворитка Ке Ши и евнух Вэй Чжунсянь, который под шумок императорский сад сделал своей личной собственностью.  Первые цинские императоры особо этим местом не интересовались. Пока очередь не дошла до Цянлуна. Он на месте старого дворца, заложенного в цзиньские времена, решил возвести новый и подарить своей маме вдовствующей императрице Чунцин на её шестидесятилетие. Как всегда бывает в строительстве, оставшихся до юбилея трёх годков не хватило, стройка затянулась на 15 лет, во сколько раз была превышена смета неизвестно, в итоге из государственной казны по этой статье утекло  140 тонн серебра. Наверное, планы у Цянлуна менялись по ходу дела, зато по завершению работ он мог ответить критикам словами еврейского портного, которому попеняли, дескать, господь бог создал мир за 7 дней, а он столько недель провозился с простыми брюками: «Вы посмотрите на этот Мир, и вы посмотрите на эти Брюки!»  Брюки, то есть дворцово-парковый комплекс Ихэюань действительно вышел на славу. Недаром в 1998 включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.          Западное озеро стало ещё более западным, поскольку было значительно расширено именно в этом направлении, более того, Цяньлун, будучи поклонником озера Сиху в Ханчжоу, попытался своему детищу придать с Сиху максимальное сходство. А вот название дал другое Куньмин, поскольку так назывался рукотворный пруд одного из величайших китайских императоров У-ди, седьмого императора династии Хань. Вынутую при рытье озера землю использовали для придания холму, на котором и возводили летний дворец, более правильной формы, он стал называться Холм Долголетия. По законам китайского паркового искусства в центре озера должен быть остров-гора. Цянлун велел таких островов соорудить целых три в честь мифических гор-островов Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу, обители бессмертных. Идеи для своего города-сада Цяньлун черпал из разных концов своей империи. Специалисты находят сходство пирса Феникса с аналогичным сооружением озера Тайху, башни Цзянмин с башней Юэян в провинции Хуннань, павильона Ванчан с башней Жёлтого Журавля в Ухане, но, безусловно, посещали его и оригинальные идей. Например, мраморно-белый мост Шицикунцяо (семнадцати пролётный). Магия этого числа в следующем, если встать на середину этого 150-метрового моста, то до обоих концов моста будет по 9 арок, считая ту, на которой стоишь, поскольку 8+1+8=17. Кстати, как мы с читателем знаем, восьмерка тоже далеко не последнее число в китайской нумерологии. Можем пройтись по этому, украшенному 544 мраморными львиными фигурками на самый большой из трёх островов озера. На острове расположен храм. Когда-то он назывался Лунванмяо, храм Царя-Дракона, и стоял совсем в другом месте, но после того, как Западное озеро расширили, храм бережно перенесли на остров. Поскольку Дракон повелевает, если не всеми небесами, то тучами, и способен вызывать дождь в этом храме молились во время засухи о ниспослании дождя. Цяньлун, убедившись на личном примере, что молитвы помогают, переименовал храм в  Гуанжунь Линюй Цы, Своевременных дождей, причём, входную табличку переписал лично. Ещё одна жемчужина парка Цянлуна – галерея Чанлан, буквально «длинный коридор», занесён в Книгу рекордов  Гиннесса, как самый длинный (728м) крытый деревянный коридор. Особого внимания заслуживают потолочные росписи – пейзажи, батальные и жанровые сцены, иллюстрации китайской классики, общее число сюжетов порядка 14 тысяч. К сожалению, в эту поездку нас в галерею не водили, сказали, что на реставрации. Впрочем, осмотреть всё за один визит невозможно, общая площадь  парка 290 га, из которых три четверти – вода.  

         Ещё одна идея Цяньлуна, пожалуй, самая оригинальная, Мраморная ладья, представляющая собой павильон для отдыха на набережной в форме классического китайского кораблика. Причём первоначально мраморным было только основание, а надстройка – крашенное под мрамор дерево. Оккупация Пекина времён Второй Опиумной войны не обошла стороной и Ихэюань, повреждения были очень серьёзные, а Мраморную ладью вообще спалили. Восстанавливать порушенное взялась вдовствующая императрица Цыси. В гареме императора Ичжу она начинала с самых низов в должности наложницы 5-го разряда, но довольно быстро двигалась по карьерной лестнице, получая каждые два года очередное звание.  В должности наложницы 3-го класса Цыси по просьбе бездетной императрицы Цыань родила наследника, тем самым поднявшись уже до уровня Императорских драгоценных наложниц. Дальше всё просто, смерть императора Ичжу, несколько ловких ходов, и вот уже Цыси – регентша малолетнего императора, сначала одного, потом другого, фактически управляющая империей. Своей резиденцией Цыси выбрала Летний дворец, потому и занялась его восстановлением и реконструкцией. Злые языки утверждали, что на все деньги бюджета, выделенные на модернизацию военного-морского флота, Цыси отстроила только один корабль – Мраморную ладью, отсюда и разгром Поднебесной в начале ХХ века на суше и на море. Разумеется, деньги Цыси потратила не на одну ладью, а на весь дворцовый комплекс, близилось её 60-тилетие (1895), и не все деньги военно-морского бюджета – 22 миллиона, а только 6, которые, есть такое мнение, являлись процентами по вкладу в банке, где министерство обороны хранило свои средства. Кстати, именно тогда парк получил теперешнее название Ихэюань, а смена табличек, как мы знаем, тоже требует немалых средств. Только Цыси всё восстановила и отпраздновала свой юбилей, как по закону подлости началось Ихэтуаньское восстание, нанёсшее Летнему дворцу ущерб, ликвидация которого  заняла ни много, ни мало 2 года. После упразднения цинской империи  Ихэюань стал общественным парком. Во времена Мао Цзэдуна тут до 1953 располагалась высшая партийная школа КПК, но после очередной масштабной реставрации Ихэюань приобрёл свой нынешний статус.

         Наш затянувшийся рассказ, увы, оказался длиннее экскурсии по парку. Во дворец, визитную карточку Ихэюаня, мы не попали, он на противоположной стороне озера, а круиз на кораблике не предусмотрен, осталось только сфотографировать дворец вместе с его эффектной многоярусной Башней буддийских благовоний, можно сквозь ивовые ветви. А можно в качестве фона  фотосессии малолетних китайских красавиц в традиционных нарядах. Прошлись по дорожкам парка, осмотрели несколько камней Тайху, бронзовых изваяний, тут и грозный Цилинь, почему-то с двумя рогами, и классический китайский Дракон с изогнутым телом, и, кажется,  Феникс, по-китайски Фэн-хуан, но может быть и Луань-няо, птица Луань, появившаяся в китайской мифологии раньше Фэн-хуана. Дальше прошли по 17-ти арочному мосту, чтобы с самой высокой точки рукотворного острова углядеть ещё один горбатый мраморный мостик с гордым названием Юйдайцяо, дословно Мост  нефритового пояса, да ещё одну классическую многоярусную пагоду на ещё одном холме. На этом отпущенное нам на экскурсию время истекает, да и читатель, я чувствую, устал, пора попить чаю, а желающим продолжить своё знакомство с Пекинскими парками может это сделать, как мы, в индивидуальном порядке. Благо один из таких садов-парков рядом с отелем. Вот там мы и главное озеро обошли по периметру, и растениями полюбовались, и деревянными беседками, и горбатыми мостиками, в том числе и при свете фонарей.