После осмотра утилитарных строений, перейдём к строениям культовым. Хотя, в какой мере Великая Китайская стена является сегодня утилитарной  постройкой, а в какой культовой, большой вопрос, но у нас на очереди посещение несомненно культовых объектов, первый из которых Храм Неба. Как-то так получилось, что ни пришедший извне буддизм, ни доморощенный даосизм, ни утончённое конфуцианство не смогли отвратить большинство китайцев от своего исконного, древнего поклонения небу и предкам. Как возник этот культ в неолитический период, так с Китаем и китайцами и оставался на протяжении всей многотысячелетней истории. Недаром страна называется «Поднебесная», император «Сын Неба», получивший «Небесный мандат», который за недостойное поведение «Небеса» могут и отозвать. Подданные государства Шан, начало второго тысячелетия до н.э., поклонялись Верховному первопредку Шан-ди. В следующем китайском государстве Чжоу «первопредок» стал уже «Небесным», по-китайски Тянь, под это дело завели специальный иероглиф, встречается с конца второго тысячелетия до н.э., человечек с двумя горизонтальными полосками, одна на уровне пояса, это раскинутые руки, означает «большой», вторая над головой, всё вместе значит «небо», читается «тянь». В истории Китая были разные периоды, было время, когда запрещали буддизм в пользу даосизма, было и наоборот, было, когда они мирно сосуществовали, иногда ополчались на «конфуцианство» и жгли книги, но Небу и первопредкам поклонялись всегда. И культ Неба сосуществовал с другими религиями подобно двум природам Христа – «неслитно и неизменно», «нераздельно и неделимо». 

         Первый вариант Храма Неба строили одновременно с дворцовым комплексом Гугун с 1406 по 1420 при минском императоре Чжу Ди, традиционалисте, примерном конфуцианце, не отвергающем и буддизм. Площадь под храмовый комплекс отвели не меньшую чем под дворцовый, но главные постройки разместили в центре участка, заняв гораздо меньшее пространство, около 300 гектаров. Все строения, как и положено по фэншую, ориентированы по сторонам света. Большинство туристов попадает сюда через Южные ворота и перемещается строго на север, мы не исключение. Первое, что попадается нам по пути, Круглый Алтарь, возведён, как и многие другие постройки  на втором этапе масштабного храмового строительства при другом императоре Цзяцзине в 1530 году, да ещё в 1740 при Цяньлуне перестроен, это уже следующая династия – Цин. Итак, с формой Алтаря определились – круглая, причём круг не один, три, соответствующие, наверное, одна из интерпретаций, трём мирам – подземному, земному и небесному. Общая высота алтаря – 5 метров, диаметры кругов 70, 50 и 30 метров соответственно. В самом центре ещё один небольшой кружок – это Камень Небесной Души. Говорят, что если встать на этот камень, можно поговорить с Небесами. В принципе поговорить можно в любом месте, но только тут Небеса ответят. Утверждается, что посланные вами звуковые волны отразятся от многочисленных мраморных стоек, украшающих круги Алтаря и троекратно достигнут ваших ушей, возникнет эффект толпы, и вы услышите что-нибудь типа «о чём говорить, когда не о чем говорить». Проверить это не удалось, туристов было изрядно, а чтобы даже не постоять на Камне, а просто дотронуться до него ногой – целая очередь. Впрочем, чему удивляться, топтать ногами душу, даже Небесную, одно из любимейших занятий человечества. В имперском Китае такого святотатства подданным не позволяли. Только император преклонял у этого Камня колени и возносил молитвы Небесам. Император в Китае носитель бесконечной власти, а за бесконечность в Китайской нумерологии отвечает число 9. Оно и звучит, и пишется похоже на «длинный отрезок времени». Кроме того 9 символизирует светлое мужское начало Ян и ассоциируется с императором. Во входные ворота императорского дворца, в здешние ворота тоже, для прочности вбивают 9 рядов гвоздей по 9 штук в каждом ряде. Высшие чиновники могут себе позволить только 7 рядов по 7, остальные 5 рядов по 5. В Храме Неба вообще, и в Круглом Алтаре в частности всем правит, разумеется, девятка. От  Камня Небесной Души идут девять секторов каменных плит, образующих 9 концентрических кругов. Число мраморных резных столбиков, отражающих звук, но привлекающих своей тонкой резьбой взгляд, тоже кратно 9, их 360, а всего каменных плит, как утверждают считавшие 3402. Ступеней лестницы, ведущей на алтарь, тоже по 9 для каждого из кругов-ярусов Алтаря. Белый, облицованный мрамором Круглый Алтарь окружён двумя рядами стен, внешние образуют квадрат – символ Земли, внутренние круг – символ Неба. Попасть к Алтарю можно  с любой стороны света, за это отвечают четыре входа, каждый вход – это тройка мраморных ворот, названных Воротами Поднимающихся Облаков из-за мраморных украшений их стоек.  В пределах «квадратных» стен, но перед «круглыми» можно увидеть печь, сложенную из кирпичей, покрытых зелёной глазурью, на ней жгли жертвенного телёнка, когда дым достигал Небес, на трёх столбах, сохранился только один, зажигали огни, чтобы подданные знали, жертва принесена, и император молится. Процедура проходила ежегодно в день зимнего солнцестояния, начиналась в 4 утра, тогда в Пекине было ещё темно, и огни были кстати. Заканчивалась процедура музыкой и ритуальными танцами под запах благовоний, исходящий от расставленных по периметру жертвенников.   

         Двигаясь от Круглого Алтаря на север, добираемся до Императорского Небосвода. Это круглый, а точнее цилиндрический павильон под конической черепичной крышей, черепица синяя. Тут всё покрыто сине-фиолетовой черепицей, поскольку синий – цвет небес. В первой ипостаси была ещё жёлтая и зелёная черепица, зелёный – цвет земли, жёлтый – цвет императора, а Храм Неба именовался Храмом Неба и Земли. Императорский Небосвод построили одновременно с Круглым Алтарём в 1530, сначала назвали Залом Умиротворения Богов, но через 8 лет павильон получил теперешнее название. Император Цяньлун, перестроивший Круглый Алтарь, реконструировал и Императорский Небосвод, это случилось в 1752. Размеры павильона – 19 метров в высоту, 16 в диаметре, тут хранились необходимые для ритуала жертвоприношений атрибуты – мемориальные таблички с именем Неба, столы, жертвенные блюда и прочее. Сбоку от Императорского Небосвода два вспомогательных прямоугольных павильона – Восточный и Западный для хранения менее важных табличек с именами созвездий, звёзд, стихий и первоэлементов. Стена, окружающая Императорский Небосвод, обладает рядом замечательных акустических свойств, за что получила название «Стена возвращающего звука» или, проще говоря, эха. Утверждают, что на дорожке, идущей от входных ворот к Павильону, расположены Камни Тройного Эха. Если встать на первый и хлопнуть в ладоши, эхо, отразившись  от стены, хлопнет в ответ, на втором камне эхо вернёт звук два раза, на третьем – три. Сама же стена с успехом выступает  в роли беспроводного телеграфа, если подойти к ней достаточно близко, чему может помешать установленная с некоторых пор ограда, и сказать несколько слов, ваше звуковое письмо стена передаст слушателю, стоящему от вас на приличном расстоянии, но тоже у чудесной стены. 

         Движемся дальше, за Стеной Эха обратим внимание на растущий тут кипарис. Утверждается, что …возрастом перевалил за тыщу лет, но как и прежде, пышно зеленеет. У этого кипариса  есть имя Кипарис Девяти Драконов, его узловатый ствол и в самом деле напоминает клубок ползущих вверх рептилий, на первый взгляд их больше девяти, но вспомним, что одно из значений девятки – бесконечность. Нам предстоит пройти по Мосту Алых Ступеней, на самом деле это широкая мощёная дорога, ведущая к главному святилищу комплекса Храму Молитв за Богатый Урожай, она имеет небольшой подъём – метра три, символизируя медленное приближение от Земли к Небу. Длина «моста» 360 метров, ширина 30, где-то в середине дорога идёт поверх нескольких незаметных арок, потому и «мост». В имперские времена на «мосту» были выделены три дорожки, средняя «Священная дорога» для Бога, правая, она же восточная, для императора, левая-западная для придворных. По бокам Мост Алых Ступеней обрамляют две аллеи кипарисов, если свернуть налево, нашим туром не предусмотрено, можно увидеть Дворец Воздержания, построенный ещё при Чжу Ди в 1420. Именно там император готовился к церемонии Поклонения Небесам, проводимой ежегодно в день зимнего солнцестояния. За три дня до этого торжественного события император покидал свой дворец в Запретном городе и в Императорском нефритовом паланкине следовал к Храму Неба в составе пышной растянувшейся на несколько километров, хорошо, пусть на несколько ли, процессии. Первыми шли символизирующие мощь империи слоны, у Цячньлуна их было девять, потом оркестр, колесницы, воины со знамёнами и вымпелами, наконец, окружавшие со всех сторон императорский паланкин личные телохранители, а замыкали процессию военные и гражданские чиновники. Доставив императора во Дворец Воздержания, для этого нужно было миновать Западные ворота, они же Ворота молитвы за урожай, подданные покидали своего правителя, а император три дня медитировал, воздерживаясь от еды, алкоголя и наложниц, оставшихся в Запретном городе. Впрочем, иногда в связи с чрезвычайными обстоятельствами, например, угрозой покушения, император два дня медитировал у себя в Запретном городе, видимо, там ему было легче воздерживаться от еды и наложниц, а в Храм Неба прибывал только за день до церемонии. Встав утром ранёхонько (4 утра по местному времени), император выходил из дворца, направляясь на запад, где у Моста  Алых Ступеней расположена специальная терраса для переодеваний. Облачившись в подходящую случаю одежду – специальную шапочку и мантию синего, небесного цвета, так-то он ходил в золотом, император в сопровождении 9 министров пребывал к Круглому Алтарю, где начиналась сложная церемония, состоящая из девяти этапов. Главная задача, которую ежегодно решал император в дни зимнего солнцестояния – продление своего Небесного Мандата – напряжённая электоральная ситуация, но были и другие дни, обставленные несколько менее торжественно, когда действующий император посещал Храм Неба. Обычно в 15-й день первого лунного месяца он молился о ниспослании богатого урожая, а в начале лета, если это необходимо, о ниспослании дождя. Когда установился подобный порядок взаимоотношений китайских императоров с силами природы, точно узнать невозможно. Говорят, что первая подобная церемония состоялась около 3000 лет назад во времена империи Чжоу, пришедшей на смену династии Шан, утратившей свой Небесный Мандат. Теперь мы знаем почему – поскупились на жертвы Небесам, плюс непомерная гордыня последнего шанского правителя Ди Синя, задумавшего выстроить китайскую «вавилонскую башню». О последней священной церемонии в Храме Неба известно всё до мельчайших подробностей. Она состоялась в 1914 году, разумеется, 23 декабря. К тому времени в Китае была уже республика, последний китайский император шестилетний Пуи 12 февраля 1912 года отрёкся от престола, поэтому «молитву за народ» провёл президент Юань Шикай. Получив незаметно для окружающих Небесный Мандат,  Юань Шикай 11 декабря следующего 1915 года объявил себя императором, точнее, словно Борис Годунов, поотказывался для вида, а позже «уступил» настойчивым народным требованиям. В суматохе дел позабыл, что Небесный Мандат нужно ежегодно подтверждать, в 1915 церемонию не провёл, и спустя всего три месяца в конце марта слетел с престола.

         Мы немножко отвлеклись, а нам ещё нужно осмотреть главную достопримечательность Храм молитвы за богатый урожай. Именно тут китайские императоры со времён Чжу Ди молились о богатом урожае и благоприятных погодных условиях. Храм представляет собой круглую трёхъярусную пагоду, если тут уместно это слово, первоначально крытую, отдельно каждый ярус, зелёной, жёлтой и синей черепицей. Сегодня черепица исключительно синяя, что эстетически более грамотно, поскольку идеально гармонирует с густо-красными стенами. Сработан храм в древних традициях, без цемента и железа, ни одного гвоздя, только дерево. Балки и перекрытия тоже отсутствуют, всё держат колонны, их 28, получается одна лишняя. Высота здания 38 метров, да ещё трёхярусное на манер Круглого Алтаря беломраморное основание с резьбой и лестничными по девять ступенек пролётами. Нельзя не заметить, что следование древним канонам не всегда оправдано, удар молнии в золочёный шар, венчающий крышу храма, в 1889 году привёл к тому, что храм полностью выгорел, но также полностью и был восстановлен. Также как и в южной части комплекса, в северной по обе стороны от круглого храма вспомогательные прямоугольные павильоны, сработанные по образцу павильонов у Императорского Небосвода примерно с той же целью и тем же наполнением. Заглянем в один, дивная резьба и затейливая потолочная роспись, ритуальная посуда на столах, да священные таблички, убранные в специальные витрины. 

         Несмотря на то, что молитвы за богатый урожай и о ниспослании дождя, совершаемые в только что осмотренном нами храме, обставлялись с меньшей торжественностью и играли менее важную роль, чем ежегодная молитва Небу на Круглом Алтаре, именно они  требовали от императора гораздо больше усилий, физических и моральных. Императорский паланкин, следуя из Дворца Воздержания выгружал Сына Неба у южного конца Моста Алых Ступеней. Откуда рукой подать до Круглого Алтаря, но до Храма молитвы за богатый урожай, довольно далеко – нужно пройти пешком по всему Мосту. Для молодого человека это труда не составит, но в почтенном возрасте такая прогулка даётся с большим трудом. Из минских императоров, правивших после Чжу Ди, только одиннадцатый Цзяцзин дожил до 59 лет, но 60-летний рубеж так и не перешагнул, поскольку притеснял буддистов и потворствовал даосам, которые в качестве рецепта бессмертия предложили ему регулярные контакты с девственницами. Под это дело в императорский гарем было рекрутировано сначала 800 девушек, от 8 до 14 лет, а когда через три года эти закончились, ещё 180. Для активизации сексуального желания те же даосы прописали  Цзяцзину пилюли, содержащие  среди прочего свинец и мышьяк, не самые полезные продукты. Цинские императоры в особых излишествах замечены не были. Потому и жили в среднем дольше. Второй цинский император до 68 лет, поскольку с малолетними наложницами не баловался, придерживался традиционных ценностей, имел всего 64 жены, ему хватало, а его внук  Цянлун вообще дотянул до 87 лет. Вот он то и задумал сделать себе ритуальные послабления. В 1772, когда Цянлуну стукнуло 62 года в квадратной ограде Храма Молитв за Богатый Урожай прорубили новые ворота, к которым и подвозили Цянлуна, но чтобы в будущем пришедшая на смену Цянлуна молодёжь не халявила, ворота эти назвали Ворота Шестидесятилетних, а в церемониальный этикет внесли соответствующие изменения, особо оговорив, что этими воротами может пользоваться только император, достигший данного возрастного рубежа. После смерти Цянлуна Ворота шестидесятилетних распахивались лишь раз для его сына Цзяцина, дожившего до 59, но поскольку китайцы исчисляли возраст с момента зачатия, формальности были соблюдены.   

         Время неумолимо, нам пора двигаться дальше. Остались неосмотренными расположенные к востоку от главной оси юг-север Камни Семи Звёзд. Одна из версий, их привезли сюда по приказанию императора Цзяцина, затеявшего масштабную реконструкцию храмового комплекса,  специалисты по фэншую посоветовали, чтобы уравновесить западную часть, перегруженную Дворцом Воздержания. Водрузив камни в художественном беспорядке на подходящую поляну, их не оставили в покое. Вопреки канонам классического китайского паркового искусства, над ними изрядно потрудились камнетёсы, пытаясь изобразить «то ли горы на просторе, то ли поле, то ли море». Возможно, это символическое изображение семи пиков гор Тайшань, где родилась традиция Поклонения Небесам. Но пришедшие править Китаем маньчжуры решили, что эти семь камней символизируют единство разных частей или народов Китая. Потому к этому саду камней добавили восьмой, олицетворяющий маньчжуров и  Маньчжурию, ставшую частью Китайской империи, но название, чтобы не прогневить богов, менять не стали. Осталось неосмотренным много строений, расположенных вне главной дороги: Зал Собранного Счастья, Зал Небесной Музыки, Зал Выдающегося Защитника, Небесную Кухню, Длинный Коридор  и так далее, но положа руку на сердце, можно сказать, что все классические китайские здания похожи друг на друга, они, что называется, на одно лицо, в отличие от, несмотря на расхожее выражение, китайцев и китаянок, их тут много, и они все разные. Особенно фотогеничны красавицы в нарядах наложниц минских и цинских императоров, несколько отличающихся цветом и покроем. В имперские времена вход сюда, как мы знаем, им был строго настрого закрыт, но Китайская Народная Республика сделала Храм Неба общедоступным музеем, объявив его в 1961 «Важным памятником культуры, находящимися под охраной государства», а в 1998 Юнеско включило Храм Неба в Список своего Всемирного Наследия. 

         Осмотрев место моления китайских императоров «за здравие», осмотрим и место моления «за упокой», посетим храм и монастырь Юнхэгун. Покорившие империю Мин маньчжуры принесли в Китай свой язык, свою письменность и свою религию - ламаизм. Проникнув в VII веке в Тибет, буддизм смешался здесь с местной религией Бон, что на тибетском означает «ритуальное песнопение», и со временем «бонские» шаманы превратились в буддийских лам-наставников, роль которых неуклонно росла, пока один из них Далай-лама не превратился в воплощение бога Авалокитешвары на земле, а другой Панчен-Лама, в эманацию Амитабхи. В XIII веке с Тибетским буддизмом (синоним ламаизма) познакомились тогдашние покорители мира монголы, а от них этот «религиозный вирус» подцепили их непосредственные соседи и близкие родственники маньчжуры. Вторгшись в Китай, маньчжуры не сразу озаботились религиозным строительством, дел хватало без этого, далеко не все ханьцы встречали маньчжуров с распростёртыми объятиями. Особенно раздражал местных мужчин «приказ об обрезании волос», требовавший от них брить лоб и отращивать косу, но потом все поуспокоились, приняв как данность максиму: «если сохранишь волосы — потеряешь голову; а чтобы сохранить голову, обрежь волосы».  Прочно обосновавшись в Запретном городе, маньчжурские ханы всё больше перенимали нравы и замашки китайских императоров. Завели гарем и дворцовых евнухов, но к евнухам поначалу относились видимо с некоторым пренебрежением, поскольку оставаться на ночь им в Запретном городе не разрешали, поэтому в 1694 построили специально для них резиденцию как раз на месте будущего храма Юнхэгун. Это случилось при императоре Канси, стоявшим 61 год у руля империи, для Китая это рекорд, для Мира нет, тут рекордсмен Людовик XIV, правивший 72 года, даже если вычесть годы регентства Анны Австрийской, получится 64. Похоже, этот рекорд никогда не будет побит, хотя некоторые пытаются. Как уже отмечалось, у Канси было 64 супруги, а вот официальных детей, как ни странно, меньше: 24 сына и 12 дочерей, это не считая умерших в младенчестве, которых тоже было немало. Не все дети друг с другом ладили, особенно старшие сыновья, и дело не в том, что они были от разных матерей, борьба шла за титул наследника. Одного из таких претендентов своего четвёртого сына Иньчжэня Канси и отселил от греха подальше в бывшую резиденцию евнухов, без которых во дворце всё равно было не обойтись. Став неожиданно для многих императором под именем-девизом Юнчжэн, гармония и справедливость, Иньчжэнь переселился в Запретный город, а в свою бывшую квартиру, названную Юнхэгун, дворец Юна, пустил тибетских монахов, предоставив им сначала только половину имеющейся площади. Долго править Поднебесной у Юнчжэна не получилось, в 1735 56-летний император скончался, возможно, не без посторонней помощи, и вставший в свою очередь у руля державы уже его четвёртый сын Цянлун распорядился отпеть отца именно в Юнхэгуне. Так храм-монастырь получил императорский статус, обычную бирюзовую черепицу заменили на жёлтую, а церемонию поминовения предков императором сделали ежегодной и обязательной.

         Наша экскурсия начинается не от печки, от южных входных ворот пайфан. И не смотря на то, что все классические триумфальные китайские ворота пайфан – близнецы-братья, эти одни из самых ярких и запоминающихся. Пройдя по дороге, названной по понятной причине Императорской, метров 200, останавливаемся у других ворот, каменных.  На воротах прямоугольная синяя табличка с текстом на четырёх языках  китайском, маньчжурском, тибетском и монгольском «Ворота Ясного Мира». Не забыв взять в одном из киосков по дороге ароматические палочки, включено в стоимость билета, заходим во внутренний двор. Слева и справа расположены Башня Колокола и Башня Барабана, а несколько дальше два более изысканных павильона - беседки под высокими восьмиугольными крышами. Говорят, их возвели, чтобы хранить таблички с проникновенными словами Цянлуна о своём отце – основателе монастыря и о самом монастыре. Следующее строение, на нашем пути, Зал Небесных Королей, тут ламаизм практически ничем не отличается от обычного буддизма Махаяны: четыре Небесных Короля или Царя, но есть и один новый персонаж, это Вэйто, один из восьми небесных генералов, командующий войсками Небесных Королей. Из восьми генералов тибетские буддисты почему-то выделили одного как самого мощного и талантливого, охраняющего южные подступы к священной горе Меру. В руках у Вэйто ваджра – мифическое оружие против демонов, сочетающее в себе свойства меча, палицы и копья, на санскрите имеет ещё пару дополнительных значений: «молния» и «алмаз». Ваджра в тибетском буддизме играет исключительно важное значение, ламаизм даже иногда называют «ваджраяной» - алмазной колесницей, подобно «махаяне» - большой колеснице и «хинаяне» - малой. Из чего сделана ваджра – тайна покрытая мраком. Индуисты считают, что из костей одного брахмана, у нашего буддийского Вэйто из какого-то другого непонятного материала. Несмотря на все свои заслуги, говорят, Вейто отнял и вернул два похищенных злым демоном зуба будды Шакьямуни на церемонии кремации, в ламаистских монастырях он исполняет роль швейцара, а его ваджра служит табличкой «добро пожаловать / мест нет». Если ваджра у Вейто на плече, наш случай, – монастырь богатый, паломникам рады, готовы предоставить и стол, и ночлег на три дня без проблем. Если ваджра в руках у Вейто в горизонтальном положении, дела у монастыря не очень, и паломников здесь примут максимум на день. Хуже всего, если ваджра стоит на полу, это значит «облом», нужно искать что-нибудь ещё. 

         Пройдя насквозь Зал Небесных Королей, попадаем в ещё один внутренний двор. Тут уже можно пристроить свои ароматические палочки, в самую красивую бронзовую курительницу, фигурную, всю в замысловатых узорах не получится, она огорожена железным заборчиком и предназначена только для императорских благовоний, для простых смертных курительницы попроще – прямоугольные, без особого декора. Ещё одно значительное изделие из бронзы во дворе -  модель горы Меру, на её вершине буддийский рай, в  данной интерпретации в виде китайской пагоды, расположенный выше звёзд, сгруппированных в известные астрономам созвездия. Следующий зал, который посещаем в ходе нашей экскурсии, Гармонии и Мира. Именно в нём будущий император Юнчжэн устраивал официальные приёмы. На самом почётном месте алтарь трех Будд, где Шакьямуни «между прошлым и будущим», и именно это у буддистов называется «сансара» или жизнь. Перед алтарём верующие на коленях, для этого положены специальные подушечки, молятся с закрытыми глазами и отбивают поклоны. По бокам от алтаря статуи 18 архатов. Архат – святой в буддизме, полностью избавившийся от «омрачений» и достигший «просветления». Архат не способен убить, украсть, солгать, равнодушен к стяжательству и женщинам, не злится, не раздражается, ничего не боится. Среди всего множества архатов выделяют внёсших наибольший вклад в распространение учения Будды, сначала их было 16, потом список, оглашать его не будем, пополнился ещё двумя. Изображать архатов – китайская придумка времён империи Тан, видимо идея «монаха Трипитаки» Сюаньцзана. В декоре зала уже можно выделить типично тибетские мотивы. Это большое количество разноцветных лент и цветных изображений буддийских святых на бумаге, поскольку Тибет - страна бедная ресурсами, резать статуи из дерева или отливать из бронзы – непозволительная роскошь. 

         Следующий зал приближает нас к ламаизму ещё сильнее, его название Зал Вечного Благословения. В  своё время это была спальня Юнчжэня, тут же его и отпевали. Сегодня тут сверкающий  золотом алтарь трёх Будд, но это не будды Трёх Времён, это скорее избранные представители из Пяти Будд Высшей Мудрости. В середине Амитабха, самый популярный из этой пятёрки, краснокожий, тут позиционируется как будда «бесконечного света». Слева «Будда Медицины», по-китайски Яошифо, по-монгольски Оточ Манла, на санскрите Бхайшаджьягуру. В живописном представлении имеет синию, лазоревую кожу, главная миссия – исцелять страдания сансары, отец и вдохновитель тибетской медицины. Справа Авалокитешвара, тут именуемый Симханада - львиный рык, некоторые верующие считают его в период «междуцарствия», длящегося после ухода Шакьямуни и до прихода Майтреи главным смотрящим за нашим миром. Также известен как автор самой популярной тибетской мантры «ом мани падме хум», усердное повторение которой - самый лёгкий путь в нирвану, буквальный перевод «о, жемчужина, сияющая в цветке лотоса!». Один из Далай-лам охарактеризовал эту мантру как «сжатую форму всех буддийских учений».  На стенах зала картины, своего рода буддийские иконы с изображением своего рода буддийской богородицы, точнее женского начала буддизма, именуемого Тарой. Тара может принимать одну из имеющихся в её распоряжении  форм. Всего форм 21, но наиболее популярны белая, зелёная, красная, жёлтая, голубая и так далее, список  составлен по убыванию популярности. Родилась Тара вполне обычным для буддизма способом. Рассуждая о страданиях мира и своём одиночестве, Авалотитешвара в минуту слабости всплакнул, на клочке земли, увлажнённом слезою бодхисатвы, вырос лотос, в бутоне которого оказалась Дюймовочка – Тара, ставшая женой не презренному кроту, а самому Авалотитешваре, интересная практика. Белая Тара символизирует чистоту и мудрость, Зелёная – активность и исполнение желаний, Красная, её особо почитают в Тибете, покровительствует любви, магии и целительству. Голубая распространяет радость и вселяет бесстрашие. На стенах зала удалось зафиксировать Белую, Красную и Зелёную Тары. Между прочим, в 1764 году первый бурятский хамбо-лама Дамба-Доржи Заяев добился аудиенции у Екатерины II, где объявил матушку-царицу земным воплощением Белой Тары и простёрся перед ней ниц как перед божеством. Императрица отнеслась к этому благосклонно и разрешила бурятским монахам проповедовать их учение в пределах её государства. В 2009 ламы Иволгинского дацана решили проделать тот же финт с тогдашним президентом Медведевым во время его визита в Улан-Удэ, тот титул вроде бы принял, но от обряда распластывания перед ним уклонился. Наблюдая тут за процессом поклонения буддийским святыням, стал свидетелем забавной сценки. Буддийский монахи, облаченные по тибетским правилам в густо бордовые рясы, у других китайских монахов, например, в Шаолине, рясы горчичного цвета, находятся не рядом с верующими, а по другую сторону алтаря. Они подметают пол, протирают пыль, ставят цветы, подносят буддам дары верующих. Так вот один из них зашёл в алтарь, не чтобы возложить, а чтобы взять: пару яблок и ещё чего-нибудь съестного. Потом отправился туда, где его ждали два мирянина, пришли навестить старого друга. Наверное, явились не с пустыми руками, принесли кое-что с собой в «зелёной таре». И полусвятая троица удалилась в одно из служебных помещений для некого ритуала, состоящего в распивании и распевании специальных мантр Зелёной Тары «oṃ tаre tuttаre ture swаhа», побеждающих всех змиев, а особенно зелёного.

         Следующий ритуальный зал, видимо, это главный зал всего монастыря уже полностью ламаистский, дословный перевод названия Зал Колеса Закона. Речь идёт о том самом колесе, которое изображают с помощью картинки – мандалы, где  вращается по Небесным Законам Вселенная, в которую вписан наш несовершенный квадратный мир. Главное сокровище зала – 6-ти метровая позолоченная статуя Цонкапы, основателя одной из школ тибетского буддизма – Гэлуг (жёлтая шляпа). Поднаторевши в буддизме, тибетские ламы быстро решили, что «прежде чем объединиться, необходимо сначала решительно и определенно размежеваться», возникли четыре разных школы, возглавляемые разными лидерами. Самой старой считается Ньингма (школа старых переводов), известна с VIII века, в 1073 появилась школа Сакья (серая земля), примерно в одно время с Кагью (красная шляпа), и Кадампой (обучение словом). За двести с лишком лет тибетские монахи всех четырёх школ несколько охладели к  аскетизму и чтению священных книг, зато выказали излишнюю склонность к сексуальным тантрическим практикам.  Родившийся в 1317 году Цонкапа счёл такое поведение монахов недопустимым, отбросив неподходящее, он взял лучшее из всех четырёх школ, особенно у школы Кадам, дополнил своими идеями и текстами, так возникла школа Гэлуг. Говорят, что однажды, споря с коллегами, он красную шапку одной из школ вывернул наизнанку, которая оказалась жёлтой, так и родилось название школы, ставшей в Тибете основной, монголы её называют «жёлтая вера». К ней принадлежат все 14 далай-лам, а формальной главой школы является настоятель монастыря Ганден, это в полсотни километров от Лхасы. У скульптурного изображения Цонкапы остроконечная, закрывающая уши шляпа, в Тибете сильные холода и ветры, но не жёлтого – золотого цвета, зато длинный жёлтый плащ, в поднятых к груди руках жёлтая лента. Пришедших он одаривает взглядом будды: губы сложены в улыбку Джоконды, глаза полуприкрыты и не от мира сего. По одной из возникших после смерти Цонкапы легенд, сам старик Будда его приметил и, в гроб сходя, благословил и предрёк ему ключевую роль в возрождении буддизма в Тибете, а также подарил морскую раковину. Разумеется, это произошло в одну из прошлых жизней Цонкапы, в ту, в которую он, будучи ещё ребёнком, встретил Будду и преподнёс ему хрустальные чётки. В обширном зале кроме статуи Цонкапы ряды расписных парт с настольными лампами, тут монахи постигают премудрости Учения, ставшего за две с половиной тысячи лет довольно объёмным и запутанным.  Без Зелёной Тары, чувствую, не разобраться. По стенам в этом Зале не иконы, а огромная фреска, иллюстрирующая основные моменты жизни Будды, а также книжные шкафы. В одном, самом большом, стеклянном шкафу не книги, а вырезанное из сандалового дерева панно «Гора Пятисот Архатов», записавших учение Будды Шакьямуни на материальные носители. Сама гора – красный сандал, фигурки архатов, внёсшие, видимо, неодинаковый вклад в учение Ваджраяны, из золота, серебра, меди, железа и олова.

         Следующий предмет, который будем осматривать, тоже из сандалового дерева и ещё более впечатляющий. Это статуя будды Майтреи, находящаяся в следующем строении «Павильоне Десяти Тысяч Радостей». В 1993 эта статуя была занесена в Книгу Рекордов Гиннесса, её высота над землёй 18 метров, да ещё для устойчивости в землю на 8 метров вкопана. Это самая большая статуя из цельного куска сандалового дерева в Мире, транспортировка заготовки в Пекин была сопряжена с огромными трудностями и заняла три года. Это случилась при Цяньлуне в 1750 году. Обустраивая задний двор монастыря, Цяньлун распорядился возвести высокую башню со статуей Будды внутри. Стали искать подходящих размеров сандаловое дерево, о чём узнал седьмой Далай-лама и презентовал нужный ствол Цяньлуну. Три года заняла транспортировка, большей частью по Янцзы и Великому каналу, и столько же резьба по дереву. До того как в павильон приехал Большой Будда, там стояли будды поменьше, бравшие не размером, а числом. Их было 10 тысяч, отсюда и название. «Радость» и «будда» на китайском звучат, если не обращать внимания на тон, примерно одинаково – «фу».  После установки Большого Будды число маленьких поуменьшилось, а павильон получил второе название «Башня Великого Будды». 

         Итак, мы достигли самой северной точки монастыря, увы, северных ворот в Юнхэгуне не предусмотрено, симметрия нарушена, нужно поворачивать назад, возвращаться с небес на землю, и мы пускаемся в обратный путь, заглядывая по пути, в боковые второстепенные павильоны. В одном алтарь, где сидящий в позе благословения  Будда окружён сидячими статуями молящихся или медитирующих монахов в жёлтых шапках. В другом павильоне выставка печатной продукции, о чём книжки, по понятным причинам, сказать не могу, но на многих портрет председателя Си Цзиньпина, в третьем ещё один алтарь, как и в четвертом в сопровождении прочих артефактов, перечислять которые не буду – читатель устал. 

         Итак, мы осмотрели «хижины», где китайские императоры двух последних династий молились,  на повестке дня у нас посетить дворцы, где они проводили свое основное, оставшееся от молитв время, но это, само собой, отдельный рассказ.