Куропаты — место гибели жертв политических репрессий 1937—1941 годов. На этом месте сотрудники НКВД БССР уничтожали людей (90% репрессированных в те годы были невиновны и позднее реабилитированы). В урочище насчитывается более 500 массовых захоронений. С 1988 года усилиями общественности начал создаваться мемориал памяти жертв сталинских репрессий. Первым публичным рассказом о трагедии урочища стала статья Зенона Позняка и Евгения Шмыгалева "Куропаты — дорога смерти", опубликованная 3 июня 1988 в еженедельнике "Літаратура і мастацтва":
« Зенон Позняк: ...В начале 1970-х годов на северной окраине Минска, слева от Логойского шоссе, не доезжая до кольцевой дороги, существовала ещё деревня Зелёный Луг. Старожилы её рассказывали нам, что за два километра на север от деревни, между кольцевой и Заславской дорогами, в лесу от 1937 по 1941 год каждый день и каждую ночь расстреливали людей, которых привозили сюда на машинах. Там на пригорках стоял старый бор, вокруг леса и глухомань. Участок бора гектаров 10—15 был огорожен высоким, выше трёх метров, сплошным дощатым забором внахлёст — доска на доску, обтянутым сверху колючей проволокой. За забором были охрана и собаки. Людей возили сюда по гравийной дороге, которая вела от Логойского тракта на Заславль. Путь этот назвали тогда “дорогой смерти”. Опрос зеленолужцев и жителей окрестных деревень Цна-Йодково и Дроздово — свидетелей и очевидцев тех ужасных событий — помог не только установить факты, но и обновить картину массовых убийств. Однако в 70-х годах обнародовать, рассказать о них не было возможности. В 1987—1988 годах мы разыскали некоторых жителей снесённой уже к тому времени деревни Зелёный Луг. Снова провели опрос старожилов и свидетелей событий в окружающих деревнях. Выяснили подробности, детали, записали ответы... Расстрелы здесь начались в 1937 году. Сначала трижды в день — утром, в 14 часов и вечером, когда стемнеет, — в лес привозили по несколько машин людей и расстреливали. Трупы сбрасывали в заранее вырытые глубокие ямы. Штабель на штабель. Настреляв доверху, ямы присыпали пластом песка не более 20—25 сантиметров. Иногда сверху сажали сосенку. Во второй половине 1937 года место огородили. Смертников стали привозить по другому графику: после обеда, под вечер и всю ночь. Возили безостановочно каждый день. Опрашиваемые не помнят даже, были ли перерывы на воскресение. “Каждый день стреляли, — рассказывает жительница Цны Екатерина Николаевна Богойчук, — и машины гудели. Бывало, как только вечер, мужчины соберутся, выйдут на улицу, послушают, как стреляют, поговорят так тихонько, погорюют и расходятся”. Иной раз сразу по несколько машин въезжало за ограду, возили непрерывно, — рассказывает Дарья Игнатьевна Толстик. — А дорога в лесу накатана, как асфальт. Как начнут стрелять, так слышно было стоны, плач, проклятия”. “Вся деревня была в страхе, пять лет по ночам не могли спать от выстрелов”, — говорит старожил Цны Батян Роман Николаевич. Это подтверждает Нехайчик Николай Петрович и другие цнянцы. Ребята постарше, которые посмелее, даже лазили за забор, — говорит Николай Петрович, — делали дырки в заборе и много чего видели”. Мы спрашиваем, жив ли кто-нибудь из них ещё. “Есть: Карпович Никола”. Николай Васильевич Карпович родился в 1919 году, самостоятельный, ещё достаточно крепкий человек. В 1939 году пошёл в армию. Судьба побросала его по миру и по фронтам. В 1937—1938 годах не раз видел, как убивали людей в лесу. Могилы, видимо, копали в первой половине дня, потому что под вечер (часто после обеда), когда начинали подъезжать машины, ямы были уже вырыты. Н.Карпович рассказывал, что людей убивали партиями. Ставили в ряд, затыкали каждому рот пробкой и завязывали тряпкой (чтобы не выплюнул кляп). Убийцы были в форме НКВД. Они стреляли из винтовок сбоку в голову крайнего, чтобы пробить пулей двух человек. “Как выстрелит, — говорит Николай Васильевич, — так сразу двое в яму и падают. Патронов жалели”. Расстреляли одну партию, слегка присыпали штабель, поправили, чтобы ровно было, и подвозили следующую партию. Настреляв доверху, яму присыпали песком и разравнивали. “Однажды, — рассказывает Н.Карпович, — встречает меня охранник из Малиновки, расстроенный, возбуждённый. Уже набили, говорит, иди - посмотри, даже не засыпали... Подошли мы к забору, что возле дороги. Рядом в ложбине большая широкая яма, доверху трупами наполненная. Лежат, брат, в ряд, как поросята”. Вопрос: “А было ли так. Чтобы кто-нибудь спасся оттуда?” — “Куда там спасёшься — такой забор, — отвечает Николай Васильевич. — Правда, раз под вечер, уже темнело, шёл я через лес из Зелёного Луга в Цну с одним нашим. Было тихо. Вдруг видим, сидит человек под деревом в окровавленном белье, еле живой. Мы подошли — что делать? Как раз машина заурчала. Отпрыгнули мы, идём. Навстречу два энкаведиста. “Кто такие? — “Цнянские.” — “Никого не видели?” — “Не-а, сидел там какой-то”, — задрожал дядька. Потом мы оглянулись, а они того за ноги волокут. Вбросили в машину, как полено, и поехали. И как он тогда оттуда вылез — я и теперь не могу понять...” И всё-же в 1938 году один человек убежал из-под расстрела. “Через забор — и не нашли”, — свидетельствует Мария Григорьевна Потершук из Цны. Один человек... Мария Григорьевна подтвердила, что прежде чем людей пострелять, им затыкали рот пробкой. Об это же свидетельствует также житель деревни Скворчевский Василий Яковлевич и другие. Однако многие слышали крики, плач, мольбы о жалости. Может, не хватало пробок? Но, наверное, дело в другом. Человек, который длительное время убивает людей, постепенно делается садистом. У него возникает потребность помучить свою жертву, прежде чем её убить. Вот и мучили людей перед смертью. Видно, не патроны экономили убийцы, если стремились прошить одной пулей двоих человек. Это была своего рода бравада, спорт для палачей, демонстрация профессионализма. М.Карпович, видимо, как раз и увидел этот нетипичный способ расстрела из винтовок. Мы подробно опрашивали всех, кто слышал, как звучали выстрелы. И тех, кто видел, — и пришли к выводу, что стреляли в основном из наганов или пистолетов (что и подтвердилось потом раскопками). “Громко ли звучали выстрелы?” — спрашиваем мы у Валентины Михайловны Шахановой из Цны. “Нет, так сухо — “хлоп-хлоп-хлоп”, но всё время. Постреляют, потом помолчат, и снова — “хлоп-хлоп-хлоп”. Валентина Михайловна также была внутри душегубки. Подкопались с соседским мальчиком под забор, чтобы насобирать ягод (а было им лет по 10—12). Там они увидели вскопанную землю и множество засыпанных ям. Вылезли с ягодами, а навстречу военный. “Стой! А ну, высыпай! — приказал мальчику. Забрал ягоды и как крикнет: “Марш отсюда!”. Расстрелы происходили до самого начала войны. Во время войны жители окрестных деревень разобрали забор на хозяйственные нужды. А старый бор вскоре спилили и растащили. Теперь здесь растёт послевоенный лес. “Немцы там не расстреливали?” — спрашиваем у Валентины Михайловны. “Нет, немцев там не было, не расстреливали”. Этот вопрос мы задавали каждому опрашиваемому. Отвечали все одинаково: — немцы этой местностью не интересовались. “Как выглядела та местность, когда разобрали ограду?” — спрашиваем В. Шаханову. “Всё вскопано: песок и высокая трава. И очень много красных грибов, таких пунцовых, на тонких ножках. Будто кровью налитых. Вот, говорили, кровь людская проросла”. О красных грибах на могильных ямах вспоминали многие люди, считали, что это они от пролитой крови появились. Снова фольклорный образ мук, подумали мы. Но потом выяснили: правду говорили люди. Такие грибы называют чесночниками, растут на глубоко вскопанном песке и пахнут чесноком. Тяжело разговаривать со старыми женщинами о том времени. “О мои детки, сколько хороших людей постреляли! — выкрикивает Екатерина Николаевна Богайчук. — Хоть бы им памятник какой поставить!” Плачет... “Особенно жутко было ночью, — говорит Надежда Ефимовна Хомич из Зелёного Луга. До войны она жила в Бобруйске, но часто приезжала в Зелёный Луг к сестре, дом которой стоял возле леса. — Всегда выстрелы, лай собак, крики, причитания”. Тоже плачет... «Собаки были злые, видимо, голодные, — добавляет Соня Андреевна Козич из Зелёного Луга. — А стреляли почти непрерывно, особенно ночью”. “Много было вокруг разбрызгано крови, — рассказывает Мария Ивановна Патершук из Цны. — Стоны, стонали даже закопанные...” Вера Фёдоровна Толстик из Дроздово помнит: когда ей было лет семь, со старшими детьми бегала смотреть на убийства. Воспоминания её фрагментарные. Что сохранила детская память: — засыпанные жёлтым песком ямы и кровь на траве. “И песок над ямами ещё шевелился, будто дышал”. Вопрос: “Забрали ли кого-нибудь из Дроздово?” — “Не помню, маленькая была. Но старшие рассказывали, что по деревням забирали. Ездила машина. Ночью заходили и говорили: — собирайся. Куда — не объясняли. Вот человек и собирался, клал в торбочку хлеба. Сала. А их потом привезли вон туда и постреляли в ямах. Сколько людей убито! Сколько народу извели!” Матрёна Николаевна Мантасова из Зелёного Луга рассказывает, что в 1937 году забрали двух мужчин Стрыговых из Подболотья. “Кто они были? — спрашиваем. — А простые люди, рабочие”. — “За что взяли?” — “Никто не знает. Тогда не говорили и не спрашивали. Ночью по деревням машина, будка такая, ходила — “чёрный ворон” называлась. Может, там и лежат... Схватили ещё мужа Тани Матусевич и учителя, что жил поблизости. Фамилий остальных не припоминаю... Всё говорили, что по деревням собирают. Сколько хороших людей поубивали! Это же такое глумление над народом было!” В.Шаханова сообщила, что помнит, как забрали троих человек из соседней деревни Якубовичи. “За что?” — “Вот, говорят, друг на друга со зла наговорили — все и погибли. И у нас в Цуне схватили учителя Арсения Павловича Грушу. Хороший был человек”. Валентина Михайловна сказала, что слышала в то время рассказы старших, как приставали к одному цнянскому бригадиру-активисту, чтобы “поставил” необходимое количество “врагов народа”. Об арестах в окрестностях спрашиваем у Марии Григорьевны Потершук. “Из Хмаринщины (эта деревня уже не существует) забрали трёх человек: Филиповича Андрея, Терлюка Степана, а третьего забыла, какого-то нового”. — Слышали ли вы о запросах или требованиях выдать “врагов народа”? — “С 1937 года председателем сельсовета (мы тогда были в Паперненском сельсовете) был Батян Тимофей Васильевич, так у него допытывались — нет ли у тебя каких? А он отвечал: нет, у меня нет”. Вопрос: “Ещё где-нибудь в окрестностях расстреливали людей?” — “Да. Расстреливали.. В Ждановичах, возле Боровой, возле Дроздово справа от узкоколейки (теперь узкоколейки нет) и в Минске за парком Челюскинцев, там, где завод Вавилова. Встречались нам, однако, люди, которые рассказывали нам об этом почти шёпотом. Просили нигде не называть их фамилии. Некоторые отмалчивались. А, например, Николай Васильевич Игнашов из Зелёного Луга, который прошёл всю войну до Берлина, сказал нам только, что боялся даже приближаться к тому забору, потому что кто туда заходил — назад не возвращался. Анализ сталинской системы геноцида, новые факты, выявленные сейчас, делают понятным, почему уничтожалась в первую очередь интеллигенция, руководящие партийные и военные кадры, трудолюбивые крестьяне. Но не всегда понятно, почему убивали тёмных, даже неграмотных крестьян и рабочих. Трудно представить логику сталинскую и тех, кто был с ним, потому что она, по сути, не человеческая, она с каким-то другим знаком. Частичное объяснение может дать “плановая экономика” репрессий. В 1930-х годах Молотов сообщил Сталину, что не хватает тюрем, а самое главное, жаловался Молотов. Что “арестованных нужно кормить”. В стране как раз был голод. Тогда широко начали использовать лагерную систему убийства людей на этапах по дороге, морили морозом и голодом. Для уничтожения народов был использован плановый “прогрессивный” метод. На каждый город, район и так далее выдавалась “разнарядка”. Репрессии производились по графику. Возникло “движение” за выполнение и перевыполнение плана репрессий (выявление “врагов народа”). Количество индивидуально выявленных “врагов” сообщалось в отчётах, выступлениях, газетах. Если же план не выполнялся, а был конец планового периода, брали любого. Тогда и носились “чёрные вороны” по деревням. Невыразимо тяжелое впечатление оставляют Куропаты. С южной стороны это место подрезала кольцевая дорога, которую тут проложили в 1957 году. Тогда выгребали черепа и кости… Поднимаемся по склону. Вступаем в лес, и сразу начинаются могилы — бесчисленное множество проваленных заросших ям. Люди сгнили, и земля осела. Ямы разные: 2х3, 3x3; 4x4; 6x8 метров и больше. Впадины достигают 70—80 см. В центре — высокий пригорок-гряда. На склонах его и в ложбинах везде проваленные ямы, ямы. Только на самой вершине гряды более-менее гладко — как будто дорога когда-то была. Возможно, по ней подъезжали машины, чтобы посветить фарами ночью. С южной стороны мы нашли место, где стоял забор. Хорошо сохранился ров, который был перед ним, как и говорили сельчане. По еле заметным выемкам узнаём места, где стояли столбы — на расстоянии четырёх метров друг от друга. Ямы неодинаковых размеров. Возможно, глубина их неодинакова. Поэтому подсчитать количество убитых по могилам более-менее точно не удаётся...
Я. Шмыгалёв: "Осмотр некоторых могил породил в нас тревожные подозрения. Слишком глубокие впадины, а по краям бугорки, как будто раскапывал кто-то когда-то. Некоторые ямы недавно раскопаны на глубину более метра. Нигде ни одной кости. В одной яме школьники углубляют землянку. Глубина более метра. Чистый рыхлый не слежавшийся перемешанный песок. Тревога усилилась, когда мы вспомнили рассказ одного военного, пожелавшего остаться неизвестным, — о том, что после войны здесь долго копались солдаты. 5 мая силами археологической группы Института истории АН БССР мы провели раскопки одной из могил. Шурф 0,5х1 м в центре впадины был выкопан на глубину полтора метра. Никаких результатов. Чистый песок. Это открытие всю нашу группу, в составе пяти человек, поразило не меньше, чем сам факт массовых репрессий. Как же мы недооценили их подлость! Вот кто копался здесь после войны! Заметали следы. Значит, знали ещё тогда, что творили! Где же ваша честная уверенность в справедливости своих дел, в справедливости приказов?! Оказывается, вы боялись еще тогда. Проделать такую египетскую работу! Выкопать столько трупов! Куда же вы их подевали? Вывезли и закопали? Сожгли? Не мелкая сошка отдала приказ на эксгумацию. Берия? Маленков? Кто? В тот же день выяснилось, что не удалось убийцам замести следы. К нам подошли мальчишки, которые 1 мая копали землянку в могильной впадине. И повели на другой край территории. Они разбросали еловые лапки, перекрывавшие загородку из жердей, и мы увидели кучу простреленных человеческих черепов, костей, кожаной и резиновой обуви. Углубив свою землянку почти до двух метров, ребята наткнулись на завал человеческих костей. Они откопали нижний ярус могилы. Вспомним, что энкаведисты, расстреляв одну партию людей, присыпали трупы и ровняли дно. При эксгумации солдаты выбрали кости до глубины два метра и решили, наверное, что яме конец. Или просто “схалтурили”, когда начальства рядом не было. Действительная глубина могильной ямы 2,8 м, размер приблизительно 3x3 м. Мальчики аккуратно, как археологи, выбрали половину штабеля (23 человека). Среди трупов нашли фарфоровые и эмалированные кружки, кожаный кошелёк с советскими копейками 1930-х годов (последняя дата на монетах — 1936 год), зубную щётку в футляре производства витебской фабрики, много пустых стреляных гильз от нагана диаметром 7,5 мм (измерено линейкой, точный калибр нагана 7,62 мм — З. Позняк) и круглые сломанные очки в тонкой металлической оправе. На всех резиновых галошах клейма отечественных фабрик и дата выпуска — 1937 год. Найдены кожаные мужские сапоги, также и женская обувь. Пулевые отверстия в черепах. Как правило, в затылке, где часто видно рядом по два отверстия. Есть несколько черепов с дырками в височной части, во лбу и в темени (добивали в яме). Все входные отверстия диаметром 7,5 мм. О чём говорят эти находки? Могила была “настреляна” в 1937—1938 годах. Убивали из наганов. Людей, видимо, расстреляли без суда. Без объявления смертельного приговора. Вот здесь они и лежат со своими узелками, зубными щётками и даже медяками. К расстрелу, видимо, не готовились. Вторая яма-могила была задета во время прокладки газовой траншеи на вершине пригорка-гряды через Куропаты. Могила небольшая, расположена была сбоку от бывшего проезда. Во время эксгумации её, наверное, “пропустили”, забыли раскопать. Рабочие управления “Белспецмонтаж” Госкомгаза БССР и потом дети обнаружили здесь кости и 15 простреленных черепов, 20 пар кожаной обуви и галош. Среди обуви — остатки женских туфлей. На галошах клейма отечественных фабрик и дата — 1939 год. На одной галоше клеймо рижской фабрики и надписи по-латышски. Дата — 1939 год. Понятно, что это могила 1940 года, где среди других расстрелян латыш (с Латвией, кажется, тогда галошами не торговали). О раскопках был составлен соответствующий акт и было доложено в Боровлянский сельсовет. Председатель совета Сергей Иванович Чеченец отнёсся с пониманием к сведениям о могилах расстрелянных. Была даже создана комиссия для выяснения обстоятельств и перезахоронения человеческих останков. А кости собрали в специально сделанный гроб..."».
В июле 1988 года, после публикации данной статьи, в Куропатах начала работать следственная группа прокуратуры БССР, была также создана государственная комиссия. «Это стало первым случаем на территории бывшего СССР, когда было обнаружено такое большое захоронение жертв политических репрессий 1930-х годов и сведения о нем обнародованы, — вспоминает кандидат исторических наук Игорь Кузнецов. — Впервые было возбуждено уголовное дело по факту совершения преступлений советским руководством против своего народа. Не надо забывать, что КПСС тогда находилась у руля власти. И публикация материала была мужественным поступком». Лишь позднее были обнародованы места других массовых захоронений — в Левашово под Санкт-Петербургом, в Бутово под Москвой и другие". По мнению И.Кузнецова, в урочище может быть захоронено не менее 30 тысяч человек. Эта же цифра фигурировала и во время первого следствия, в 1988 году. Дело о массовых захоронениях жертв политических репрессий в Куропатах получило международный резонанс. В январе 1994 года Куропаты посетил во время своего визита в Беларусь Президент США Билл Клинтон, которого сопровождали Зенон Позняк и другие. В 1995 году Прокуратура РБ провела проверку версий и результатов предыдущего расследования. Был сделан вывод, что в Куропатах производились расстрелы в предвоенное время. В 1997 году уже военная прокуратура провела расследование. Были проведены эксгумации 9 захоронений и обнаружена самая крупная из известных на сегодня братских могил. В одной яме покоился прах 373 человек. Вывод остался прежним - в урочище в предвоенные годы расстрелы производились органами НКВД. При выборочной эксгумации 6 захоронений были обнаружены человеческие останки (313 черепов, кости, 340 зубных протезов из желтого и белого металлов), личные вещи (расчески, зубные щетки, мыльницы, кошельки, обувь, остатки одежды), а также 177 гильз и 28 пуль. 164 револьверные гильзы и 21 пуля - из револьвера системы "Наган", 1 гильза - из пистолета ТТ, то есть штатного оружия сотрудников НКВД. Было найдено и несколько стреляных гильз от пистолетов систем "Браунинг" и "Вальтер". Оружие этих систем выпускалось и до 1941 года, нередко именно таким оружием награждался руководящий состав НКВД. Все вещественные доказательства, найденные в могилах, - гильзы, монеты и другие, датированы 1937-1940 годами. Более 50 свидетелей из числа жителей деревень Цна-Иодково, Подболотье, Дроздово показали, что в 1937-1941 гг. сотрудники НКВД привозили в лесной массив на крытых автомашинах людей и расстреливали их. Члены комиссии, археологи Андрей Метельский и Валентина Вергей сообщили следующее: «К примеру, в последней могиле, где были найдены кости 370 человек, людей сложили штабелями, пересыпали землей, а сверху разожгли костер из их одежды и вещей. Была найдена обувь 1930-х годов, бокалы, гребешки, даже бумаги о конфискации вещей. Немцы документов на отобранные вещи, насколько мне известно, не выдавали. Кроме того, в могилах не были найдены кости ни одного ребенка, а как стреляли немцы - известно. Найденные вещи говорят о том, что людей отправляли в Куропаты сразу с этапа, откуда они прибывали со своими пожитками. Значит, людей не держали в камерах, и не проводили никакого следствия. Это настоящий геноцид против народа. Подобное по масштабам преступление происходило, может быть, только в Камбодже. Это была гражданская война вооруженной власти против безоружного народа». В 2001 году Прокуратура Республики Беларусь официально подтвердила факт массовых расстрелов граждан страны органами НКВД в Куропатах. Об этом говорится в письме, отправленном на адрес общественной инициативы "За спасение мемориала Куропаты", которая потребовала рассекретить итоги расследований на месте захоронений. В одном из пунктов письма констатируется: "Как первоначальным, так и дополнительным расследованием установлено, что в 1937 - 1940-х годах органами НКВД из мест заключения вывозились в урочище Куропаты люди и там расстреливались". Еще в 1989 году было принято постановление Совета Министров о возведении в урочище Куропаты памятника жертвам политических репрессий 1937-1941 годов. В том же году там был установлен закладной камень с мемориальной доской, текст на которой напоминал, что в соответствии с постановлением Совета Министров БССР от 18 января 1989 года в Куропатах будет возведен памятник жертвам политических репрессий. Был объявлен конкурс проектов, на месте политических репрессий был воздвигнут народный мемориал из сотен деревянных крестов. Благодаря евреям Беларуси, в урочище Куропаты были открыты два мемориальных знака жертвам сталинизма. Обелиск из красно-серого гранита, на нем изображен могендовид (звезда или щит Давида), означающих женское и мужское начало, а также иудейский семисвечник менора. Он символизирует свет, веру и надежду, которые в течение нескольких тысяч лет страданий вели еврейский народ к мечте о достижении справедливости между людьми и нациями в целом. На обелиске выбит текст: "Нашым адзiнаверцам-iудзеям, братам па Кнiзе - хрысцiянам i мусульманам - ахвярам сталiнiзму ад беларускiх габрэяў". Ниже этот текст повторяется и на идиш. Есть в лесу пригорок, обустроенный камнями с написанными на них сокровенными иконами. Их автором является Анатолий Алексеевич Кузнецов. Художник-иконописец минского Свято-Воскресенского православного прихода Анатолий Кузнецов не придумывает какой святой образ на каком камне изобразить, он видит готовое изображение на камне. Поэтому и творчество свое называет скорей сотворчеством, так как в природу не вмешивается, а лишь оттеняет краской то, что уже создано до него.