Приехал один мужик в мотель с любовницей. Вдруг звонок. Мужик достает мобильник. А это его жена . «Ладно, говорит, все понял, иду домой. Одно непонятно. Как же ты меня нашла в этом мотеле?»
Это не из серии анекдотов о народах севера, это о жителях миллионного города на самом юге Колумбии. Над ними часто посмеиваются в силу их доверчивости , и даже некоторой туповатости. Жители города относятся к анекдотам философски и принимают самое непосредственное участие в их сочинении. Город этот называют «город –сюрприз», причем совершенно оправданно.
Здесь все не как у людей. Не поймешь – большой он или маленький. С вершины вулкана Галерас, (который время от времени пыхтит, напоминая, что он все еще жив) долина Атрис, в которой, как на широкой мозолистой индейской ладони, расположилась столица департамента Нариньо, Сан Хуан де Пасто выглядит маленьким. Сонным и провинциальным. И он всегда был провинцией. Сначала это были задворки империи инков, потом отдаленный уголок вице-королевства Новая Гранада. А теперь это столь же удаленный, от основных событий, хотя и связанный интернетом со всем миром, департамент Республики Колумбия.
Хотя, если подумать, не такой уж и удаленный. Совсем недавно, когда Латинская Америка, впервые за долгие годы, оказалась на грани настоящей войны, на пограничном с Эквадором мосту Румичака, в придорожных кафешках, водители фур, томящиеся в таможенных пробках, попивали пивко и не без удовольствия обсуждали перепетии грандиозного реалити шоу под названием встреча в Рио, длящегося в прямом эфире уже несколько часов. Они были совершенно спокойны и знали, что войны не будет, потому что этого не может быть никогда. Коренастые мужички в пончо и бейсболках совершенно адекватно, как нынче принято выражаться, воспринимали театральные заламыванья рук и выпады президента Венесуэлы, косые взгляды исподлобья президента Эквадора , уламывающие фразы президента Доминиканской Республики, и многозначительное молчание президента Колумбии. Многие из них на своей шкуре испытали прелести партизанской войны, когда деловитый команданте, выскочивший на дорогу со своим отрядом создавал монументальную пробку на дороге и говорил: «Отойдите товарищи, мы воюем не против народа. А против олигархии!» С этими словами команданте поджигал фуру, оставляя растерянного водителя наедине со своим горящим грузом, хозяйскими долгами, невыполненным путевым листом и неминуемым уменьшением зарплаты. Так что они очень даже поддерживали «дикие», по словам, Чавеса акции президента Урибе, уничтожившего надоевшего всем откровенного бандита. И знали наверняка, что войны не будет, поскольку тем, у кого рыльце в пушку, проще замять ими же развязанный скандал, чем вскрыть нелицеприятные факты связей с повстанцами.
Простые шоферюги оказались гораздо лучшими дипломатами, чем те, кто пытался уладить разногласия сейчас в Санто- Доминго. Кризис миновал. Народ допил пиво и разьехался по разным городам и весям. Само рассосалось.
Если спуститься на улицы города Пасто, то увидишь, что сонный он только сверху- очереди в банках, толкотня и пробки на узких улочках, оживленная торговля в тысячах мелких и крупных лавок и некоторое движение в огромных супермаркетах. (Сетевые супермаркеты долго не могли развернуть здесь свою деятельность- народ предпочитал персональный сервис в мелких магазинчиках, где хозяева знали по именам всю твою семью, включая детей, внуков, правнуков и племянников. А также домашних питомцев.)
Здесь 9 театров и 8 музеев. Несколько университетов. И одна из самых старых иезуитских школ в Южной Америке.
Небольшой аэропорт с такой короткой взлетной полосой, что сердце падает в желудок когда самолет от нее отрывается. Кажется что прокатившись еще пару метров, он просто свалится в пропасть. А когда пилот выискивает дырку в густых облаках и ныряет в нее, чтобы посадить самолет, пассажиры преисполняются искренней благодарностью. Иначе придется летеь обратно.
Куча великолепных колониальных церквей, будящих перезвоном своих колоколов нерадивых прихожан, отсыпающихся после субботних вечеринок. .
Прохожие ходят по проезжей части, (на слишком узких тротуарах места мало), не обращая внимания, ни на машины, ни на мотоциклы, ни на автобусы, с трудом разворачивающиеся на перекрестках. Морских свинок разводят исключительно для еды. Повзрослевшие дети едут покорять столицу совершенно другой страны. О Боготе слышали. И видели по телеку. Зато Кито знают, как свои 5 пальцев. До столицы Эквадора всего 5 часов на машине. А до Боготы по крутым горным перевалам аж 20. Здесь, в живом языке, как нигде в стране, можно услышать кечуизмы- отголоски инкского прошлого, и старинные вычурные испанские обороты, о которых даже в Испании уже забыли. Можно увидеть бабулек, спешащих к мессе в кружевных мантильях на голове и в шерстяном индейском пончо на плечах. Еще до недавних пор девочек называли ну очень католическими именами Ампаро- «приют», Сокорро-«Помощь», Мария де ла Инмакулада Консепсьон – « Мария непорочного Зачатия».
На берегу огромного озера Ла Коча, второго по протяженности в Андах, серой каплей упавшего среди изумрудных гор, яркими пятнами разбросаны швейцарские гостиницы и рестораны «шале»- ностальгия когда-то обосновавшихся в этих местах бывших швейцарцев. Веселенькие цветные деревянные домики столь органично вписались в местный пейзаж, что жители деревни Ла Коча и местных индейских резерваций считают данный архитектурный стиль исконно своим и жизни без него не представляют.
Его жители были столь наивными, что поверили уверениям святых отцов о том, что главная заповедь христианства- не убий. Ну а раз христианство- религия испанской короны, то им будет спокойнее под ее защитой ( как религии, так и короны). И когда бывшая колония в восторженном угаре встречала освободительную армию Боливара, жители Пасто были единственными, кто кричал освободителям: «Остановитесь! Что вы делаете?», когда они насиловали и грабили. Как водится у всех армий.
Нариньо последним присоединился к Великой Колумбии. Правда, они кричали то же самое и испанцам, когда те пытались подавить сопротивление индейцев методами освободителей.

Черные здесь красятся в белый цвет. А белые в черный. Чтобы быть равными. Карнавал Черных и Белых- наверное самое необычное и удивительное зрелище в Южной Америке. Начиная с 28 декабря и по 6 января, спокойный провинциальный Пасто становится другим. Он меняет цвет как хамелеон. То он белый от талька. То многоцветный от ярких раскрашенных повозок «карросас», проходящих по его улицам красочным парадом. То серо- буро- малиновый от измазанных красками лиц. Здесь идут бои. Но при этом нет раненых и мертвых. Квартал идет на квартал. Полиция сражается с прохожими. Морально подготовившись и надев плотные очки для защиты глаз- выйди на улицу, ты потом не узнаешь себя. Над городом висит тальковый туман . Улицы белые, как во время снежной бури, тальк напополам с серпантином за воротом и в волосах. Розовая и белая карнавальная пена летает над толпой и испаряется в воздухе и на одежде. Одежду потом можно выбрасывать. Те кто, здесь побывал в эти дни, говорят что никогда в жизни еще так не веселились.
В этом городе многие плакали. Плакал генерал Симон Боливар, проигравший одну из самых кровавых битв своей освободительной компании - битву при Бомбона. Проигравший не испанским офицерам-роялистам , а «маленькому, страшненькому коротышке», по словам его биографа, индейцу Агустину Агуалонго- настоящему антигерою, не поступившемуся своими принципами, только один раз присягнувшему на верность- испанской короне.
Плакал потому, что кто-то не поверил в его мечту о равенстве креолов, и испанцев о свободе , об одном обьединенном континенте, кто-то посмел усомниться в его благородных побуждениях.
Уже тогда, в 1819 году, когда Испания признала свое неминуемое поражение, Агуалонго, в пику всем, все-таки затеял партизанскую войну против республики- в защиту короля Фернандо VII и католической веры.
Вряд ли король оценил его жертву. И в тот день, 13 июля 1824 года, когда Агуалонго расстреливали и проклинали в городе Попайян, для истории этот человек превратился в загадку: кем же он был все-таки героем или предателем? Сегодня в Пасто есть 3 звездочная гостиница, названная его именем. И это тоже ирония . Поскольку именем заклятого врага Агуалоного – сподвижника Боливара, генерала Нариньо, назван целый департамент.
А еще в Пасто живут арабы - ливанцы, палестинцы, сирийцы. Всех их, правда, называют здесь «турками» (первая волна иммиграции была в начале 19 века, это тоже было бегство- сначала от Османской империи, когда большинство арабов приехали в поисках лучшей доли с турецкими паспортами, потом от палестинско- израильского конфликта, когда паспорта уже были иорданскими) То и дело, в центре города мелькают названия обувных магазинов- Хассан, Ниссан, Саул. Правда арабов осталось мало. На их место пришли новые, более агрессивные торговцы из Медельина. Магазины, принадлежавшие «туркам» были проданы или сданы в аренду. А сами хозяева разьехались по разным городам .
Донья Сокорро Мартинес- немолодая хозяйка магазина нижнего белья чистокровная колумбийка и никакого отношения к арабам не имеет. Зато ее подруга Надия- тоже хозяйка магазина- самое непосредственное. Она и ее сын Акрам уроженцы Саудовской Аравии. Традиционно арабы продают обувь, а евреи, которые тоже здесь есть,элегантную одежду. Живут и работают рядом. Никакого неудобства по этому поводу не испытывая. За все годы совместного проживания, никто из жителей, добросовестно опрошенных на столь деликатную тему, так и не смог припомнить какого-либо межнационального конфликта. Хотя все и ворчали во время семидневной войны, и даже перестали здороваться друг с другом. Потом все прошло и жизнь вошла в свою колею. Донья Сокорро до сих пор вспоминает роскошные арабские праздники. Когда ее подруги переставали быть ничем не отличающимися в толпе колумбийскими гражданками. Это были многолюдные фиесты с непременной бараниной, кофе с кардамоном, обилием хлеба, и полным отсутствием анисовой водки «агуардьенте», где женщины танцевали, звеня монетками на поясах, точно также, как полненькая черноволосая девочка по имени Шакира Мубарак, в жарком городе Барранкилья.

Арабская община, традиционно дружная, скидывалась деньгами и ставила вновь прибывшим соотечественникам магазины, дети учили арабский и молились в исламском молельном доме, в 11- летнем возрасте многих отправляли на родину- учиться. Чтобы не терять связей, а заодно научить мальчиков держать в руках оружие. Авось пригодится. Мальчики потом возвращались . Женились на колумбийках, поступали в университеты и оставались навсегда. Старики тихо умирали вспоминая родину. Они оставались арабами, так же как евреи- евреями, испанцы- испанцами, англичане- англичанами. Колумбия к ним привыкла, а они к ней, найдя успокоение, завершив свое бегство, каждый от своих демонов.
Соединив свои судьбы в зеленой долине Атрис, яркой, как лоскутное одеяло андского пейзажа, далекой от перепетий и сложностей нашего сумасшедшего мира, в старинном католическом городе у подножия вулкана Галерас.
Евгения Слюдикова
15 мая 2008, Богота